Год 3-й ректорства сэра Бергера,
зима-весна
Тайра никак не могла выудить из сумки мобильник, но он продолжал звонить с маниакальной настойчивостью. Пришлось присесть на корточки и вытряхнуть на пол все содержимое. Мобильник лежал в самом низу, придавленный книжками, чертежами и недоеденным яблоком, теперь же он красовался сверху тетрадки по криптографии.
– Ну как там дела? – спросил ′т Хоофт, и его тон показался Тайре слишком радостным.
– Нормально, – сдержанно ответила она, заталкивая предметы обратно в сумку.
– Ну вот видишь, а ты не хотела идти на пары. Тебе нравится твой новый статус? Чувствуешь себя Моисеем?
– Сэр ′т Хоофт, у меня нет мании величия. Вчера я была святым Петром, сегодня я уже Моисей…
– Это у тебя нет мании величия пока, – пообещал Йен. – Ну так как, нравится?
Тайра не знала, что ответить. Сказать «нет» – означало соврать, а, что ни говори, Тайре было приятно наблюдать за реакцией торфиордцев. Сказать «да» – означало признаться, что гордыня, недуг всех некромантов, завладела и ее душой.
– Я просто это вижу, – мечтательно продолжил маг, – ты открываешь двери учебного корпуса, идешь по коридору, а толпа расступается пред тобой, освобождая тебе дорогу. Все смотрят тебе вслед и перешептываются. Запомни этот день: теперь и твое имя будут произносить с оглядкой.
– Это должно меня радовать, сэр? – осторожно спросила Тайра.
– Лично меня это радовало. Очень. Тогда радовало и радует сейчас, – искренне сказал ′т Хоофт. – Да ладно тебе, признавайся!
– Ну хорошо, признаюсь, – сдалась Тайра. – Мне чертовски радостно оттого, что все прилипают к стенкам, как только видят меня в коридоре. Чувствуют опасность.
– Я бы сказал, наконец-то чувствуют опасность. Ты настоящий некрос, Кхасси. Гордыня свойственна нам всем. Только не переусердствуй.
– Я помню, сэр. Контроль – это фундамент.
– И все-таки это приятно, – не унимался Йен. – Еле дождался, пока у тебя кончится пара: хотел услышать твое мнение.
– Но вы ведь не только поэтому звоните, – предположила Тайра.
– Это точно, – от веселости Наставника не осталось и следа. – Можешь говорить?
Тайра отошла к окну и повернулась спиной к коридору. На улице крупными хлопьями медленно падал снег.
– Могу, сэр. Сейчас большой перерыв.
– Дело вот в чем. То, что все подпирают стенки при твоем приближении, само по себе неплохо. Это стандартная реакция, со мной было так же. Теперь даже те, кто не знает, что ты некромантесса, будут остерегаться вступать с тобой в прямой конфликт.
– Про меня знает только руководство Торфиорда и их трейсеры с некромантами. Из студентов, кроме Ави, никто не знает, что я некромантесса, даже того, что я из Ишанкара, не знают. Могут предположить, что я что-то не поделила с ван Хинкесом лично или как-то напакостила Лиге в целом. Второе более вероятно, учитывая, какие слухи тут ходят обо мне и моем отце.
– Тем не менее жить тебе станет спокойней. От Шейлы с ее ревностью ты не избавишься, конечно, но теперь все будут знать, что при необходимости ты достанешь оружие и порубишь всех в капусту. Теперь только абсолютный дурак будет думать, что ты простой лингвист.
– Если это все так хорошо и избавляет меня от лишней траты нервов, что вас так настораживает?
– А тебя ничего не настораживает? – ′т Хоофт предложил подумать ей самой.
– Э-э… Я еще не успела это обдумать, – призналась Тайра. – Но если честно, сэр, то некоторая странность просто бросается в глаза.
