Ткань Ишанкара

Художник-иллюстратор Надежда Михайловна Кудряшова

Дизайнер обложки Виктория Владимировна Бугрова

© Тори Бергер, 2022

© Надежда Михайловна Кудряшова, художник-иллюстратор, 2022

© Виктория Владимировна Бугрова, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0056-5385-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Год 38-й ректорства сэра Котцы, весна

Улочка медленными плавными изгибами поднималась вверх и была настолько узкой, что три человека, вставшие плечом к плечу, задевали бы руками сложенные из розовых и коричневых булыжников ограды садов. До головокружения пахло цветущим абрикосом и желтыми четырехлепестковыми цветами, названия которых Тайра не знала. Дома день приближался к вечеру, здесь же время остановилось возле полудня, тени попрятались под листву. Где-то далеко внизу лежало море, но даже тут в воздухе чувствовался горько-соленый привкус. Было спокойно и тихо, деревья чуть слышно шелестели молодыми листьями и роняли розоватые лепестки на сглаженные временем и вытертые шагами камни. Тайре подумалось, что шуршание босоножек и ее дыхание были чем-то инородным и неестественным в окружавшем ее мире. Она остановилась и прислушалась к своим ощущениям.

Вся эта затея казалась совершеннейшей авантюрой, если не гиблым делом, с самого первого слова. Сэл так открыто и искренне смотрел ей в глаза, не уговаривал, не убеждал, не настаивал, не злился, как это обычно бывало, когда она начинала отказываться и отрицать, что в какой-то момент Тайре показалось, что он наконец-то снял маску всеведущего и всесильного существа и стал похож на обыкновенного человека, которому просто необходима эта маленькая услуга. Сэл всегда говорил, что исключение не подтверждает правило, а лишь указывает на неточность в нем, а потому искренность и человечность Сэла были вопиющими исключениями, которые могли свидетельствовать только о подвохе. Семь лет общения с ним не прошли для Тайры даром, он ни разу не дал ей расслабиться, и было уж слишком невероятно, что мастер черной риторики решил перейти на простой человеческий язык. Он впервые попросил ее об одолжении, и это, как Тайра себе признавалась, втайне боясь, что он может слышать ее мысли, была его роковая ошибка.

Думать, что Сэл способен опуститься до просьб, было по меньшей мере наивно, а по большей – неосмотрительно. Сэл никогда ничего не делал просто так. Старый лис продумал все не на десять, а на двадцать шагов вперед, и, как ни крути, выходило, что ей все равно придется согласиться. Это была странная игра, в которую Сэл с ней раньше не играл. Он, безусловно, знал, что она разгадала его обман с самого начала. Знал он и о том, что она догадывается, что все так и было задумано, и ей для чего-то необходимо об этом знать, но как она ни старалась найти в этом потаенный смысл, он ускользал, словно песок сквозь пальцы: переиграть Сэла на его поле было невозможно. Оставалось только не слить свою часть партии, и по тому, насколько она казалась простой в исполнении, можно было судить о том, что ничем хорошим это не кончится.

Тайра толкнула кованую калитку, которая, повернувшись на хорошо смазанных петлях, плавно и беззвучно распахнулась в марево цветущего сада. От калитки к входной двери вела извилистая песчаная дорожка идеально белого цвета, отчего ощущение нереальности происходящего неимоверно усилилось. Тайра покачала головой, удивляясь своим действиям, и пошла к дому. Домик был аккуратным, двухэтажным, с большими окнами, террасой с плетеным диваном и двумя креслами и резной входной дверью, сделанной из цельного, судя по всему, дубового, полотна. Тайра потянулась к звонку, но рука так и замерла на полпути.

Тайра разглядывала резьбу.