Стальное небо
Город просыпался. Не то чтобы это было какое-то особенно зрелищное пробуждение – никакого тебе золотого рассвета, никакой пасторальной идиллии. Нет, небо над мегаполисом в этот день было похоже на огромный лист полированного металла, натянутый над головой. Тусклое, серое, без единого намека на радужные переливы или лазурную легкость. Скорее, оно давило, словно крышка гигантского котла, готовящегося вскипеть. Впрочем, для обитателей этого города подобная погода была нормой.
Внутри научного комплекса “Хронос” жизнь, в отличие от уличной, кипела. Лаборатория, специализировавшаяся на исследованиях генетики и мутаций, никогда не знала покоя. Ее стены, напичканные сложнейшим оборудованием, словно нервные клетки, пульсировали от непрерывной работы. Белые халаты, снующие туда-сюда, создавали ощущение улья, где каждый винтик механизма имеет свое место и роль.
На пятом этаже, в самом сердце комплекса, располагался кабинет доктора Эмилии Рид. Невысокая, с острым взглядом и собранными в тугой пучок каштановыми волосами, она больше напоминала внимательного инженера, чем классического ученого. Сейчас она сидела за столом, ее внимание было полностью поглощено мерцающим экраном монитора. Перед ней, словно на рентгеновском снимке, разворачивалась целая симфония графиков, каждый из которых представлял собой след одной из множества проводимых в “Хроносе” генетических модификаций.
Рядом с Эмилией стояла доктор София Лебедева, ее коллега и близкая подруга. София, с длинными светлыми волосами, ниспадающими на плечи, и более мягкими чертами лица, в отличие от Эмилии, всегда излучала спокойствие и уверенность.
– Что скажешь, Эмилия? – спросила София, нарушая тишину, которая в последнее время стала почти обыденностью в кабинете.
Эмилия несколько секунд молчала, не отрывая взгляда от монитора. – София, я не знаю… – наконец выдохнула она. – Что-то здесь не так.
– Опять эти кривые? – София подошла ближе, заглядывая в монитор. – Вроде все в пределах нормы, незначительные колебания.
– Нет, София, ты не понимаешь, – Эмилия слегка повысила голос, в котором прорезалось напряжение. – Смотри сюда. – Она указала на один из графиков, где кривая, которая обычно оставалась в предсказуемых рамках, резко устремилась вверх, словно ракета, уходящая в небо. – Эта кривая мутаций. Она была стабильной месяцами, если не годами, и вдруг… вот это.
София прищурилась, вглядываясь в цифры и диаграммы. – Да, вижу, – пробормотала она, – аномалия. Но ты же знаешь, Эмилия, аномалии случаются. Это научные исследования, а не простая арифметика.
– Я знаю, что случаются, но эта… она другая, – ответила Эмилия. – Посмотри, как резко она взлетела, и это, кажется, не единичный случай. Подобные скачки наблюдаются и в других образцах. Это не просто колебания, София, это… какая-то новая тенденция.
В этот момент в кабинет вошел Михаил Белов, заведующий лабораторией. Высокий, крепкий мужчина с седеющими висками и усталыми глазами. Он всегда ходил, словно нес на плечах груз нерешенных проблем. – Доброе утро, дамы, – сказал он, его голос звучал хрипловато. – Что тут у нас? Опять мутации шалят?
– Именно, Михаил, – подтвердила Эмилия, поворачиваясь к нему. – И, похоже, они ведут себя совсем не так, как раньше.
Михаил подошел к столу и уставился в монитор. – Покажите, – сказал он. – Что там у вас такое?
Эмилия указала на аномальный график. Михаил долго смотрел на него, молча, хмуря брови. – Да, – наконец произнес он, – это… необычно. Но, Эмилия, ты же знаешь, что в нашей работе мы постоянно сталкиваемся с неизвестным. Мутации – штука непредсказуемая.
– Я согласна, что они непредсказуемы, но я не думаю, что это просто случайность, – возразила Эмилия. – Это больше похоже на… на прорыв.
