Эффектная блондинка в облегающем белом халатике заполнила карту
больного и в сердцах откинула её в сторону, раздосадованная
внезапно возникшим шумом в коридоре. Что там уже случилось? Этим
пациентам вечно что-то не так! По долетевшим в кабинет голосам, она
поняла, что те уже поймали нарушителя:
– Куда без очереди?! Женщина, какой у
вас талон? Ага, мы здесь с самого утра торчим, а она только пришла
и уже…
Вдруг резко открылась дверь и в
кабинет буквально влетела женщина. С трудом отбившись от других
пациентов, та шумно захлопнула дверь, на всякий пожарный подперев
её спиной. В распахнутом пальто, с беспорядочно выбивающимися
из-под капюшона русыми, с лёгким пшеничным оттенком волосами, она
отдыхивалась, воззрившись на терапевта широко открытыми серыми
глазами.
Голоса за дверью стихли. Женщина
немного переждала, и когда поняла, что опасность миновала, она,
приблизившись к столу, за которым сидела терапевт, вдруг
выпалила:
– Мне нужна справка!
Врач даже приподнялась со стула:
– Да что вы говорите?! А бесплатную
путёвку в Геленджик вы случайно не хотите?!
В ответ сероглазая пациентка
улыбнулась:
– Здрасьте! Не узнала?!
Та присмотрелась к ней. Постепенно её
настороженный взгляд потеплел, и она издала радостный вопль:
– Нинка…? Нинка! Неужели ты?! Сколько
зим – сколько лет?! Ну, давай, подруга, садись, садись,
рассказывай, как живёшь-то?
Но Нина, скованная своими личными
обстоятельствами, продолжала топтаться на месте:
– Может в следующий раз, а? А то я с
работы сбежала, буквально на десять минут.
– А что случилось? – попыталась войти
в её положение подруга-терапевт.
– Да там… – не зная, как правильней объяснить, заелозила рукой
по столу Нина. – Короче, сокращение у нас. Я слышала, кто на
больничном, того не трогают. Не имеют права!
Терапевт с осторожной улыбкой, остерегаясь невзначай обидеть
подругу, спросила:
– А точно не трогают? А то знаешь…
– Точно, точно! – Убедительно затарахтела Нина. – Я подслушала,
как секретарша с Дмитриевной в сговор вступили и обе за справками
помчались.
– А Дмитриевна – это твой начальник?
– Нет, она у нас в архитектурном
главная сплетница! – почему с гордостью сообщила она. И громыхнула
по столу шоколадкой, которую приготовила в качестве презента. Потом
облегчённо выдохнула, хоть шоколадка и раскололась на несколько
частей.
Терапевт выписала ей справку, жеманно
потянулась за шоколадкой и, заметив, что та раскололась,
сочувственно улыбнулась:
– Как хоть твои дела? Как Манюня?
– О, Манюня большущая стала! В
детский сад ходит. Не поверишь, уже читает.
Подруга оглядела её изучающим,
ироничным взглядом:
– Ну, а твой как? Всё так тебя и
воспитывает? Или уже воспитал?
– А что мой?! – огрызнулась
Нина.
– Ой, жалко мне тебя Нинка, –
откусывая шоколадку, подытожила подруга. – Я бы с таким тираном и
дня не жила. Ну, признайся, боишься ведь его?
– С чего ты взяла?! Ничего я его не
боюсь. Человек – не зверь ведь. – Поглядывая на выход, отбивалась
от нападок бывшей одноклассницы Нина.
– Ладно, беги, беги! А то вон уже на
месте танцуешь, – отпустила её великодушно подруга.
– Ага, побегу! – Обрадовалась Нина. –
А то скоро перерыв закончится. – И на прощание помахала справкой: –
Теперь мы повоюем! Теперь они не имеют права!
После визита бывшей одноклассницы
остался лёгкий шлейф грусти, но, одновременно с этим, настроение
девушки поднялось выше неба. «Ничего так не радует, как неудача
подружек» – она взглянула на себя в зеркальце, видя там разительный
контраст с внешностью подруги. И провожая её из окна долгим
взглядом, пустилась в философию: «Как бы там ни было, сама виновата
– кто заставлял эту идиотку за такого самодура замуж выходить, ещё
и ребёнка от него рожать? А какие надежды в школе подавала! Да уж,
кто-то в замужестве хорошеет, а кто-то совсем обабивается».
