Госпожа Ри́ма Цуба́ки – владелица
небольшого доходного дома, отложила в сторону перо, помассировала
переносицу и посмотрела в окно. Дождь, поливавший Кленфилд с
завидным упорством уже третьи сутки подряд, перестал, из-за
уносившихся к западу туч проглянуло багряное солнце. Ветви цветущих
сакур сбрасывали тяжёлые капли, защебетали птицы. Непогода, так
некстати разбушевавшаяся в самом начале Недели летящих лепестков,
наконец-то отступила, что оставляло надежду на праздничные пикники
под ароматным дождём из невесомых розовых сердечек.
Рима вздохнула и ещё раз проверила
записи прошлой недели. Дела шли хорошо, все платежи жильцы внесли
вовремя. Дверь скрипнула, и в комнате появился господин Цубаки,
немолодой, лысеющий мужчина, толстые стёкла очков делали взгляд его
больших карих глаз трогательным и беззащитным.
— Ри́мако, — жалобно проговорил он,
— не пора ли моей жёнушке оторваться от дел праведных и составить
своему горячо любимому супругу компанию в поглощении
свежезаваренного чая?
Рима улыбнулась, ей нравилась манера
мужа облекать в высокопарную форму даже самые простые, обыденные
мысли. Пожалуй, эта привычка явилась второй после беззащитного
взгляда из-под очков причиной, по которой без малого четверть века
назад она согласилась стать женой господина Цубаки.
— С удовольствием, дорогой, —
улыбнулась женщина, — только запишу оплату водопроводчику. Хвала
богам, он вычистил сливы раковин на обеих кухнях на первом этаже, и
присоединюсь к тебе.
Однако закончить с записями ей не
удалось, потому что в кабинете управляющей появилась новая персона.
Ею оказался жилец со второго этажа правого крыла – господин Чжао.
Выходец из Делящей небо низко поклонился, при этом в его
миндалевидных глазах плескался откровенный ужас.
— Госпожа Цубаки, — проговорил он,
сопровождая слова ещё одним вежливым поклоном, — необходимо как
можно скорее вызвать заклинателя из храма, ибо моё жилище атаковано
демонами!
Рима удивлённо посмотрела на
мужчину: господин Чжао держал лавку, где торговал шёлком, и снимал
квартиру уже не первый год. За это время он успел зарекомендовать
себя человеком спокойным, пунктуальным и абсолютно несклонным к
эскападам с мистикой или демонами. Сейчас же смуглое лицо торговца
шёлком было бледно болезненной бледностью, а на висках и лбу
блестели капельки пота.
— Любезный господин Чжао, —
примирительно произнёс домовладелец и улыбнулся, — давайте попьём
чаю, и за доброй чашкой нашего с вами любимого напитка вы, не
торопясь, спокойно поведаете нам о событии, что лишило вас
душевного равновесия, в коем я привык лицезреть нашего
многоуважаемого жильца.
— Какой чай, — всплеснул руками
Чжао, — у меня в комнате творится настоящий ад, а вы предлагаете
придаваться безделию вместо того, чтобы принимать решительные
меры.
— Расскажите, что у вас стряслось? –
вмешалась госпожа Цубаки, её заявление жильца встревожило не на
шутку.
— Это у ВАС случилось, — замотал
головой Чжао, — прямо с потолка в комнате льётся кровь вперемешку с
демоническими испражнениями! А запах такой, что выворачивает
наизнанку, я открыл окна, только это не помогло. Зовите заклинателя
оммёдо! Демоны, как есть – демоны! Кроме них никто так не пахнет, —
торговец извлёк из кармана носовой платок и утёр пот, — я неделю
отсутствовал, — продолжал он, — я говорил вам, что мне нужно было
привести товар с западного побережья, а сегодня вернулся и
обнаружил в своей комнате такое!
Госпожа Цубаки вспомнила, как недели
полторы назад торговец шёлком предупреждал её об отлучке. Она,
естественно, не требовала от своих жильцов, чтобы те ставили её в
известность о своих отъездах, гостях и прочих делах, просто выходец
с континента неизменно сообщал, если намеревался уехать
куда-то.
