Хищная кофейня

© Пушкина А., текст, 2024

© Милосердова Н., текст, 2024

© Хромова Н., иллюстрации, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

По краю ворсистого покрывала плясали смешные человечки. Бурые, красные, зелёные. Бабушка называла их орнаментом. Она сама вышила его, за что Оюна любила человечков ещё сильнее.

«Ранее раннего, прежде прежнего…»

Разгладив складки на пижаме, Оюна аккуратно сложила её и убрала на полку в шкаф.

«В изначально-далёкие, древние времена, когда высокое небо было покрыто туманной дымкой…»

На тумбе, втиснутой между двумя маленькими кроватями, лежал плетёный кружок с яркой бусинкой и «хвостом», на котором был вышит белый коник. Оюна подняла его и покрутила в ладошке, любуясь на игру солнечного света в круглых боках янтаря.

– Оюна! – позвала из коридора мама. – Пора идти, в садик опоздаем!

Оюна знала, что мама беспокоится зря. Она всегда вставала и собиралась заранее. Не то что один знакомый мальчик, любивший поспать подольше, за что частенько получал нагоняй в школе. Как же его звали? Имя ускользало, рассыпаясь пылинками в солнечном луче. Почему-то вдруг стало очень грустно.

Бабушкин оберег с бусиной перекочевал в кармашек комбинезона, и Оюна вышла к маме, суетливо собиравшейся в прихожей.

На улице вовсю пахло летом, хотя календарь показывал осень. Жаль, что отдыхать они поедут только в следующем августе, ведь у родителей – работа. Ну ничего! Девочка любила свой шумный, пропахший бензином город. Любила и тенистые скверы, и тихие парки. И гранитные набережные большой реки, и дуги мостов над малыми протоками. И древние шпили, и величественные колонны. И даже здания-коробочки, собранные из стекла и пластика.

– Быстрее, Оюна! – привычно торопила мама. – Ну, боже мой, до чего ты медленная!

– Мама!

Слово принёс ветер. Оюна покрутила головой в поисках того, кто это сказал. Худой одиннадцатилетний мальчишка – широколицый, темноволосый, с красивыми чёрными глазами, похожими две рыбки, развёрнутые хвостиками к вискам. В летней ещё, грязноватой куртке, с портфелем – школьник, наверное. Смотрел прямо на них. На маму. Та вздрогнула, повернулась. Её губы исказила слабая улыбка:

– Ты обознался.

Слова прозвучали тихо, неуверенно, но мальчик услышал.

– Нет! – Он будто задохнулся. В глазах сверкнули слёзы, голос задрожал. – Нет… мама, это я, мам!

– У меня нет сыновей, – будто извиняясь, ответила мама. – Но, если ты потерялся, я могу… – Она бросила взгляд на часы, выдохнула, как будто собираясь выпить противное лекарство. – Могу отвести тебя в ми… в полицию. Там найдут твоих родных. Только быстрее.

– Мама, это потому, что я не хотел делать уроки, да? – Бисерины слёз скатились по щекам мальчика, оставляя мокрые дорожки. – Прости… я больше никогда так не буду, честно!

– Я не… – хрипло и с усилием проговорила мама. – Я не твоя мама…

А Оюна, сама не понимая почему, отпустила мамину руку и сделала шаг навстречу мальчику. Она знала его. Вот только имя ускользало. Но ничего, ещё немного и…

Вдруг, будто из-под земли, рядом с мальчиком вырос незнакомый мужчина. Золотоволосый, в облегающем зелёном пальто, блестящем, как чешуя на солнце. А глаза у него были ледяные, словно выточенные из голубого льда. Очень красивый! Но какой-то фальшивый, будто восковая статуя в музее или ожившая кукла.

Мужчина положил руку мальчику на плечо. Тот вздрогнул.

– Простите, это наш воспитанник, – произнёс незнакомец бархатистым голосом и улыбнулся, – Он всё время убегает и пристаёт к женщинам на улице. Маму себе ищет.

– Пусти! – Мальчишка дёрнулся, но мужчина держал крепко.

– Ты видишь, у этой женщины уже есть дочка, – вкрадчиво сказал он. – И сын ей не нужен. Особенно такой непутёвый, как ты.