Все, хватит с меня!
Надоело быть хорошей девочкой!
Всю жизнь что-то из себя строю, работаю, учусь, а кому это в
итоге всё надо?!
Моей маме?! Бабушке?! Или, может быть, моей кошке?! С которой, я
по всей видимости, так и состарюсь?!
Тем более, судя по общей тенденции, недолго мне осталось!
— Аделаида Семёновна, опять размышляем о чём-то важном? —
прерывает мои размышления властный голос.
Который я ненавижу.
Голос главврача моей клиники репродуктивной медицины, где я
тружусь под его началом.
Врача от Бога, как все вокруг постоянно повторяют с
придыханием.
Голос Игоря Олеговича Вершинина, врезается в мои мечты острым
ножом, лишая меня последней опоры. Моей злости.
Я три года проработала здесь, брала все дежурства, в выходные и
праздники, ассистировала, сидела на консультациях и круглосуточно
была на связи с нашими дорогими пациентами.
Очень дорогими пациентами.
Которые готовы отдать любые деньги лишь бы завести ребёнка.
Неважно какого: первого, второго или десятого.
И абсолютно всё равно, сколько лет так называемым родителям:
двадцать или шестьдесят.
Они все приходят к нам, точнее к Вершинину, падают в ноги,
умоляют сделать невозможное.
И каждый раз он это делает.
И вот от нас уезжает очередная счастливая семейка с кричащим
свёртком на руках. Или даже двумя и тремя.
И я всегда верила, думала, что я работаю во имя высшей цели,
чтобы делать людей счастливыми. Дарить им радость и детей.
Смотрела влюблёнными глазами на своего начальника, как на
божество, как на оракула, ведь именно к нему все приходят, когда
потеряли уже последнюю надежду, когда обошли уже всё и всех, что
только можно, и им вдруг посоветовали клинику Вершинина
«ПереСвет».
И вот теперь на нашем еженедельном собрании по понедельникам,
Вершинин вдруг объявляет при всех, что теперь руководить отделом
патологии беременности будет… Нет, не я, как я была уверена!
После стольких лет преданной работы на разрыв! Бессонных
ночей!
А Инесса Плошкина!
Эта драная кошка.
А она ведь пришла сюда работать на месяц позже меня!
И вот теперь она довольно улыбается под восторженные и
одобрительные возгласы всего нашего коллектива, как лиса, съевшая
чужую сметану. Ну конечно, мою сметану она сожрала. Втихаря.
И теперь я даже не сомневаюсь, как, а точнее, каким именно
местом она заработала себе это повышения.
И пока я была хорошей девочкой и добивалась всего исключительно
своими мозгами и умом, хитромудрая Инесса утащила мой заслуженный
кусок пирога. Моё повышение.
Я же вижу, какими глазами смотрит на неё Вершинин. Кто знает,
чем они занимаются, заперевшись у него в кабинете? Точнее, теперь я
в этом нисколько даже не сомневаюсь. Выбивают очередное
повышение.
Только единственного, чего я не могу понять, как такой
великолепный врач и руководитель, как Вершинин, всё-таки опустился
до того, чтобы гадить там же, где ест. А точнее, заводить шашни на
работе. Со своей сотрудницей. И даже подчинённой.
— Ну так что скажете, Аделаида Семёновна? — всё ещё вопрошает
меня мой начальник, пристально глядя на меня своими тёмно-синими
невероятными глазами, в которых я тону.
— Простите, вы не могли бы повторить вопрос, я немного
задумалась, — бормочу я под его натиском.
И боюсь признаться себе, что на самом деле я безумно просто дико
завидую этой Плошкиной.
Потому что это я хотела бы запереться с ним в его кабинете.
Это я бы хотела сорвать с него этот безупречно-белый
накрахмаленный халат.
Это я бы хотела взобраться к нему на его стол их красного
дерева.
Отшвырнуть ногой в каблуке подставку для карандашей и ручек и
подойти прямо к нему.
Встать так, чтобы это он высоко задрал голову и смотрел на меня
снизу вверх.
Восхищаясь.
Желая меня.
Изнемогая от ожидания.
