Я сидела рядом с могилой моего мальчика и думала о том, как буду
жить дальше.
Ребенка я рожала для себя от женатого мужчины.
О том, что я забеременела, он даже не знал и не узнает уже
никогда.
Я специально его выбрала, чтобы не было потом никаких претензий,
в случае чего.
Короткий роман с приезжим специалистом, который прибыл
обслуживать нашу технику в наш маленький городок, где своих
мастеров не было.
Мы расстались спокойно, он просто уехал обратно в свой город, и
больше я его никогда не видела.
Как же я была счастлива, когда узнала, что беременная.
Летала на крыльях, с радостью посещала кабинет своей подруги –
гинеколога.
Родила безо всяких проблем, и это с учетом моего возраста, мне
уже было на тот момент тридцать пять.
Может, и странно звучит, но в молодости я была убежденной
«чайлдфри», как это сейчас модно говорить. Не хотела вступать в
брак (да и, откровенно говоря, в нашем захолустье не за кого было
замуж выходить) и вообще считала, что женщина и сама может прожить.
А семья – это пережиток прошлого.
Сама ведь тоже жила без родителей. Меня вырастила бабушка,
возможно поэтому я и не особо горела желанием выскочить замуж
поскорее. Тем более что в нашей провинции мужчин нормальных было
кот наплакал и их быстро расхватывали. А внешность у меня была
средняя, поэтому как невеста я никогда не котировалась.
Да и одиноких женщин в городе было очень много, и никого это
особо не удивляло.
Когда стукнуло тридцать четыре, поняла, что ужасно хочу ребенка.
Нерастраченную любовь надо ведь куда-то девать…
У меня все есть: хорошая работа (бухгалтер в банке), личная
квартира, доставшаяся в наследство от бабушки. Хоть и маленькая
двушка в двухэтажном доме, построенном сразу после войны, зато
своя. Безо всяких кредитов и ипотеки. Абсолютно все условия для
нормальной жизни.
Когда родился Алексей, я думала, что с ума сойду от счастья.
Ребенок рос спокойным. И совершенно не болезненным.
Я начиталась на форумах, что первый год – это ад для родителей,
и готовилась к худшему. Но мой ребенок жил по часам, как в
учебниках.
Он был идеален.
Скандалы закатывал всего раза три, и то только лишь потому, что
резались первые зубы, а всё остальное время я не переставала на
него радоваться.
Прочитала кучу психологической литературы, чтобы не сделать из
мальчика маменькиного сынка. Я хотела вырастить самостоятельного
серьезного мужчину.
У меня не было безумной материнской любви к нему.
Если он дрался за игрушки в детском саду или во дворе, я не
бежала на разборки с пеной у рта, а ждала, когда сын сам решит
вопрос со своим сверстником, а уже дома досконально разбирала
проблему, стараясь разговаривать с ним, как со взрослым. А не
сюсюкаться, как с малышом.
Мой мальчик был моей отрадой.
Он был очень умным и даже мудрым не по годам. Обожал всё
исследовать. Читать и писать научился уже в четыре года, но сам
отказался идти учиться в школу, хотя мне уже советовали в детском
саду его отдать в первый класс.
Но мой Алексей сказал мне тогда: «Мама, мне будет тяжело среди
старших детей, я подожду три года и пойду со сверстниками».
Он был идеальным ребенком.
А затем случилось то, чего я меньше всего ожидала.
Лейкемия.
Мой косный мозг не прижился, а найти отца ребенка я не смогла. В
тот момент я проклинала себя за то, что не спросила его личных
контактов, а на фирме их куда-то потеряли.
Но было уже слишком поздно.
Мой бедный мальчик целый год промучился в больнице, а затем тихо
ушел во сне, так и не придя в себя после операции.
Похороны для меня прошли как во сне.
Я что-то делала, за что-то платила, подписывала какие-то
документы. Увезла тело обратно в наш маленький городок, ведь мы
последний год жили в «столице» нашей области.
