Валентина
Сяпкина
- Потерпи немного, милая, -
ворковала медсестра, подключая к катетеру в вене новую порцию
лекарств из капельницы. – Скоро станет легче.
- Надеюсь, - выдохнула я, чувствуя,
как прохлада вещества проникает в тело и поднимается к плечу.
Первые ощущения не самые приятные, но я уже привыкла. – Сколько ещё
осталось процедур?
- Если верить рецепту Самойлова, то
ещё три капельницы на следующей неделе – зачем же так много - и
четыре укола на выходных, по одному утром и вечером, - Татьяна
внимательно посмотрела в процедурный лист. – У тебя есть
кто-нибудь, кто мог бы поставить их?
- Попрошу подругу, она живёт
недалеко и недавно успешно сдала последние экзамены. Теперь я ещё
одно её больное место, - постаралась пошутить, но резко замутило.
Даже пришлось схватиться за рот рукой и зажмуриться. В этот раз
тошнота подкатила даже быстрее, чем раньше.
- Тихо-тихо-тихо, - мягко
запричитала медсестра, - дыши. Спокойно и глубоко, как в прошлый
раз. Говоришь, что Юлька, наконец, закончила ординатуру? Вот и
отлично! Доктора в друзьях – это очень даже неплохо. Глядишь,
придумает, как облегчить тебе эти противные процедуры. Сейчас
столько новых препаратов придумывается, что Самойлову и не снилось.
А то надумал старьём тебя мучить!
Её наигранное бурчание отлично
отвлекало и расслабляло. Дышать становилось всё легче, а тошнота
немного, но отступила, давая расслабиться и улечься на кушетке
поудобнее.
- Кстати, ты уже решила что-то с
этим дурачком… как там его? – женщина отошла к столу, чтобы
заполнить документы предыдущего пациента, попутно продолжая
отвлекать меня.
- Марк, - напомнила ей, а сама
поморщилась, вспомнив этого придурка. – Давно решила, Татьяна
Ивановна. Как говориться, с глаз долой, из сердца вон.
- Правильно! – довольно усмехнулась
она. – Нечего тратить себя на таких идиотов. Ишь чего удумал –
усидеть на двух стульях и есть с двух тарелок. Нам такие не нужны!
Мы с тобой куда лучше найдём. Могу даже посоветовать.
- Татьяна Ивановна! – попыталась я
её остановить, но куда там.
Хотя не скрою, её слова и забота обо
мне дарила приятное тепло. И пусть я у неё проходная пациентка,
каких тысячи, и всё равно относилась она ко всем как к дочерям,
хотя у самой таких было аж трое. Давно все замужем и счастливы –
благодаря стараниям матери, кстати. В отделении терапии, где она
так же успешно сосватала троих молоденьких медсестёр и двух
докторов, её называли «свахой в белом».
- А что такого? – хитро сверкнула
она голубыми глазами над очками половинками. – Мальчик хороший,
работящий, заботливый. Не курит, пьёт только по праздникам и то не
больше напёрсточка. Добрая душа, мягкая, да только в девушках
неразборчив, всё мегеры или лисы рядом вертелись, зарясь на его
трёшку недалеко от центра. Работать не хотят, всё готовое подавай.
А ты у нас и работаешь, и мягкая, добрая, плеча только мужского не
хватает да тепла простого, человеческого. Кстати, он отличный
хирург, всегда под присмотром будешь. Не только же подругу всё
время дёргать!
- Спасибо, конечно, но мне не до
этого, - хмыкнула и указала на капельницу. А потом тихо добавила: –
Да и какая из меня жена?
И всё равно она меня услышала:
- Отставить плохие мысли! Отличная
из тебя получится жёнушка! – женщина вернулась к кушетке и стала
понемногу увеличивать интенсивность напора на последней четверти
сегодняшней дозы. – Вот сейчас подлечим тебя, вернём в строй – и
вперёд! К счастью!
- Скажете тоже, - буркнула я,
чувствуя новую волну тошноты. В этот раз она была немного
удушливая, дыхание перехватила так, что аж чёрные мушки перед
глазами заплясали.
Борьба с состоянием затянулась почти
до самого конца процедуры. Я старалась дышать ровно, глаза закрыла,
чтобы было легче сосредоточиться на дыхании.
