В захудалых деревнях того края, где распахнул врата в потусторонние миры березовый лес, ходили самые разные легенды. Кто-то верил, что ночами оттуда приходят души умерших родственников, другие же боялись не выполнить ритуалы на смену сезона у порога рощи, а некоторые под страхом смерти не переступали границу между хвойным и березовым лесами.
Но не было ни одного человека, который бы не верил, что в ночь с тридцать первое октября на первое ноября в роще не оживают древние легенды и глубинные страхи.
Чувство безопасности кончалось, когда пушистые лапы вечно молодых красавиц переставали цепляться за одежду, останавливая путников. А дальше. Дальше каждому березовый лес преподносил свой урожай.
Роща поднялась на месте давнего пожара, проглотившего сердцевину хвойного леса, богатого многовековыми соснами, пихтами и лиственницами. Березы приняли выжженную обглоданную почву с воодушевлением. Деревца выросли высокими, статными и они манили своей красотой, будто кто щедрый посеял. Роща словно хрустальный ручей, бежавший с ажурных склонов гор, чьи гребни выглядывали над верхушками, стоило лишь приглядеться, пролегала между двумя навсегда разлученными частями хвойного леса. На подступах к ним и выросли деревушки, спрятанные от цивилизации и современных нравов.
Приближался Самайн. В уже остывшем после бабьего лета воздухе чувствовались скорые заморозки. Дожди вспомнили о существовании иссушенной земли и лили по ночам, томно барабаня по стеклам окон и усыпляя жителей города страдающих от тревожности и стресса. Днем же на улицах среди вороха серо-черных тонов яркими зайчиками вместо солнца играли желтые листья на деревьях и асфальте, разноцветные шарфы и зазывающие вывески кофеин. До первого снега еще хотелось пожить. Успеть побегать с собакой в парке под листопадом и застать побольше ясных дней.
А в глубинке, в деревне посреди осеннего леса шла подготовка к фестивалю в честь Хэллоуина. В основном там соберется молодежь из студентов и тех, кто еще чувствует себя полным сил. Еще одной ночью, кроме нового года и дня рождения, можно и не поспать. И так в жизни мало поводов для веселья.
В этом году Матвей и Ева тоже решились поехать на праздник. Вдвоем отправляться на фестиваль, о котором хоть и нашлось в Интернете полно отзывов, им не хотелось. Поэтому парочка пригласила с собой друзей Миру и Льва. Они познакомились на втором курсе бакалавриата и вместе поступили в магистратуру. До сдачи диплома было чуть больше полугода, так что будущие переводчики решили повеселиться напоследок и посмотреть что-то новое. Ева считала, что поездка поможет Льву взглянуть на чуть закрытую, но творческую и любопытную Миру как на девушку, а не просто подругу. Тем более Мира давно грустно вздыхает с надеждой в компании Льва.
Две недели после пар они собирались в столовой главного здания университета, где обсуждали поездку и спорили о костюмах. После оплаты участия в фестивале и проживания в глэмпинге, им оставалось арендовать автомобиль, чтобы добраться до деревушки, что знаменита своими видами на необъятный хвойный лес и озеро в форме идеального круга.
Ребята выехали тридцатого сентября еще до рассвета, чтобы приехать в деревушку после обеда, заселиться в домик на четверых и успеть к озеру до темноты. Спустя десять минут после начала путешествия Мира уснула на заднем сидении повидавшего виды арендованного внедорожника. Ровная, текучая, словно карамель, трасса ее убаюкала лучше прошедшего дождя. Ее волосы, вившиеся сильнее от влажности, распались волнами цвета молочного шоколада по плечам, укутанным в вязаный свитер изумрудного оттенка, что был на пару тонов темнее ее глаз. Теплую куртку она успела снять до того, как задремала и прижала к себе вместо игрушки, потому что между ней и Львом на заднем сидении лежало его черное пальто.
