— Не знаю, какие порядки в вашем королевстве, но у нас на
острове Агасси чемоданами бить прохожих запрещено!
Мой, ещё пять минут назад, преследователь, чуть заметно
улыбался, сидя нога на ногу и безмятежно потягивал странный
напиток, чем-то похожий по запаху на кофе, но вот вкус у него был
мятный.
Меня он также решили угостить этим чудо-напитком в полицейском
участке.
Вот так сюрприз! Ужасный мужик, который пытался меня, невинную
жертву, схватить в тёмном переулке, оказался начальником.
Хотя полицейским участком это можно назвать с большой натяжкой.
Закуток, один офицер, что-то строчил быстро-быстро на бумажке:
приятный толстяк с ямочками на щеках, и этот вот гад, который
напугал меня до икоты.
Ха, королевство! Ничего себе замашки! И что это за название
острова такое? Местные так называют между собой, что-ли? Я,
вообще-то, на Ибицу тур брала, в надежде начать новую жизнь после
несправедливого увольнения!
Но отдых, видимо, накрылся медным тазом, пролетая надо мной со
звуком сверхскоростного самолёта. Я теперь непонятно где, без
вещей, без документов осталась. И денег ни копейки в карманах! Что
мне прикажете делать? А главное, во всех моих бедах вот этот
распрекрасный герой виноват.
Сидит, сопит, глазища жмурит и даже извиняться не
торопиться!
— А хватать незнакомых девушек в тёмном переулке за руку, у вас
не запрещено? — выпалила я, также щуря глаза в ответ.
— Вы главное, миледи, спокойнее. Выпейте лучше чашку глиссена, и
позже мы во всём разберёмся, — примирительно молвит другой
служивый, Тедди Барт, как гласит табличка на его столе. — Я уверен,
это просто было недоразумение, не более того.
Но я не для этого убегала на каблуках, что им пусто было, по
булыжной мостовой, предварительно огрев чемоданом насильника, чтобы
теперь сидеть и с ним чаи, ох, ладно, глиссен мятный распивать!
— Могли бы мы побыстрее закончить, господин хороший? — умоляюще
посмотрела на Тедди. — Просто примите моё заявление, арестуйте
насильника и отправьте кого-нибудь в то ужасное тёмное место, найти
мои вещи.
Тедди оторвался от своих «ну очень важных дел», на миг замер,
глядя на меня карими, как у новорождённого телёнка, глазами и
хлопая густыми ресницами, будто полоумную перед собой видел.
— Вы мне предлагаете капитана арестовать? — выдавил он, густо
при этом покраснев.
— А кого ещё? Ведь это он за мной гнался, и из-за него я
лишилась очень важных на данный момент моей жизни вещей! —
возмутилась я, откидываясь на спинку кресла. — Если он здесь
начальник, то и управы на него нет, что ли?
— Во-первых, я не насильник, — брови преследователя взметнулись
вверх. — А во-вторых, я уже объяснил, что принял вас не за того
человека, только и всего.
— А как по-другому ещё назвать человека, который хватает
незнакомую барышню за руки, в тёмном переулке?— продолжала
возмущаться я. — И потом… думаете, простого объяснения достаточно?
Хоть бы извинились для приличия!
— По-разному можно назвать таких людей… Например, отличными
специалистами, охраняющими спокойствие горожан. А что до извинения…
Не думаю, что я вам причинил больший вред, чем вы мне своими
«важными вещами».
Закатила глаза. Сколько самодовольства в этом человеке!
— Уважаемый мистер Барт! — вновь принялась я жаловаться другому
офицеру, в странной, будто с костюмированной вечеринки форме и
стараясь не обращать внимания на тёмного невежу, — Я не в чём не
виновата! Просто испугалась, оказавшись в тёмном переулке… Я слабая
и пугливая женщина… Вот только не надо на меня так смотреть! — это
я уже опять вернулась к Мистеру-Сама-Невозмутимость. Ибо его
красноречивый взгляд говорил о многом. — Просто комплекция фигуры
человека не всегда отражает всей сути ранимости тонкой натуры!
