Для Катерины прошедшая неделя оказалась воистину адской: она
была не просто напряженной и выматывающей, но изначально взятый
темп, когда она старалась охватить все направления работы, довели
её до изнурения. Девушка не просто похудела, сникла и стала
бледная, словно моль. Семен то приходил в себя, то вновь терял
сознание, и лекарь никак не мог понять с чем это связано. Лишь
Катерина, перебирая волосы мужа, заметила запекшуюся кровь, и
вскрытую, недавно зашитую рану с налетом бело-желтоватого цвета.
Она тут же сообщила о ней Антону Ермолаевичу. Посмотрев на
ушибленное место, лекарь выругался черным словом.
-Кто же знал, Екатерина Львовна, что барону так «повезет»
удариться головой именно тем местом, которое изначально пострадало
при падении с лошади. Рана еще толком не затянулась и новое
повреждение привело к тому, что она загноилась. Я даже подумать не
мог, что это может произойти. Прошу вас, голубушка, оставьте нас.
То, что я сейчас буду делать -неприятное зрелище для женских
глаз.
Катерина не стала спорить с мужчиной, не будешь ведь доказывать,
что ей приходилось и не с такими ранами встречаться, и вышла. Антон
Ермолаевич быстро справился со своей задачей и через два дня жар у
Семёна спал.
-Сёма, Сёмочка, это, действительно, ты?
-Я, Катенька, дорогая, любимая моя девочка. Я так боялся не
найти тебя, а сердце периодически сжималось от осознания того, как
тебе приходится тяжко без меня. Чувствовал, не так сладка жизнь в
этом мире…
Они долго вспоминали свою прошлую жизнь, но о Данилке старались
говорить редко. У каждого из них душа болела по-своему, испытывая
боль и осознавая невозможность что-либо изменить. Сейчас, главным
было то, что они нашли друг друга в этом огромном мире.
Катерина лежала в постели вспоминая вчерашние проводы. Держать
при себе мужчину, который как бы является её мужем и в то же время
соседом, она не имела право. Они договорились сыграть свадьбу после
уборочной, когда все будут более -менее свободны. Девушка
осознавала, что про неё могут пойти сплетни, так как проживала в
доме с двумя посторонними мужчинами, и сразу бы получила статус
ветренной девушки. Но зная своих крестьян, была уверена, что они
никому не дадут и рта раскрыть, если разговор пойдет о хозяйке.
Надо было вставать. Пора сбора ягод закончилась, сейчас нужно было
приниматься за изготовление консервов.
Богдан все же запустил печь в Дымках и изготовил первые
несколько литровых кувшинов под кабачковую икру, варенье и компоты.
Содержимое просто заливалось в кувшин, проходило стерилизацию, от
которой домашние пришли в шок, затем, закрывалась крышкой и
закупоривалась воском. Если не хватало крышек, то глиняные горшки
наполняли свежесваренным вареньем, а сверху заливали тонким слоем
жира, который не пропускал воздух и не давал испортиться продукту.
Кроме этого, были подготовлены небольшие бочонки, которые были
закуплены хозяйственной барыней, вымыты и ошпарены. В них засолили
капусту, огурцы, замочили яблоки.
Девушка передернула плечами, все же по ночам стало намного
прохладнее, а привыкшая спать с открытым окном, она сильно ощущала
этот перепад. Наконец, собрав себя в кучу, Катерина поплелась в
ванну. Умывшись теплой водой, она одела домашнее платье. Надо было
позавтракать и съездить в Подлесье.
***
Было около одиннадцати утра, жара становилась изнурительной.
Если бы не ветер, приносящий прохладный воздух, смешанный с водными
каплями с реки, всаднику было бы туго. Он ехал шагом, уйдя в свои
мысли, и полностью безразличный к тому, что происходит вокруг. На
его слегка бледноватом лице играла довольная улыбку. Семён
продолжал вспоминать встречу с женой и удивлялся тому, что сразу
почувствовал с ней душевное родство и необычную связь, которая
словно магнитом тянула его к девушке. Единственное, за что ругал
себя мужчина: он так и не смог сказать, что у бывшего хозяина тела
есть дочь, хотя он всем сердцем признал её своей. Он уже второй
день как дома, отправив своего семейного лекаря домой, Сёма
задержался в гостях у баронессы и только позавчера решился
вернуться в имение.
