Светало. Макушки редкого Северного леса, словно врезанные, четко выделялись на фоне зари. Поверхность озера побелела, и ручей, вытекающий из него, уже не казался черным. Журча и образуя водовороты, он уверенно тек сквозь огромный топкий торфяник и постепенно скрывался где-то далеко за покрытыми лесом, холмами.
Вот со звуком, напоминающим отдаленный свист, низко над водой пронеслась стая уток. Где-то рядом, совсем недалеко от берега, послышался хруст ветвей, и из чащи леса на поляну, прилегающую к ручью, вышел красавец-лось. Он немного постоял, словно осматриваясь, а затем не торопясь спустился к ручью и начал пить холодную чистую воду. Застрекотали сороки, и солнце, словно разбуженное их неугомонными голосами, стало медленно, словно нехотя, подниматься из-за линии горизонта.
Острый Рог, рослый юноша, лет двадцати, с темной бородой и такой же темной копной волос на голове, молча стоял на берегу ручья и внимательно всматривался в воду. Было тепло, и старая волчья шкура, защищавшая его от холода всю долгую голодную зиму, теперь была уже не нужна, и только лишь набедренная повязка все еще оставалась на его мускулистом и смуглом от загара теле. Острога, с отполированным до блеска костяным наконечником, собственноручно изготовленная им и служившая предметом его гордости, лежала рядом. Рыбы было мало, да и та предпочитала сегодня держаться подальше от берега. Постояв еще какое-то время, он поднял свое орудие и медленно побрел вниз по течению, надеясь, что там ему повезет больше. Босые ноги мягко ступали по молодой изумрудной траве. Утренняя мгла постепенно редела, и скоро все предметы обрели свои реальные очертания. Большими белыми пятнами на зеленом фоне буйно цвела земляника. Где-то высоко в небе пел жаворонок, и казалось, что сама природа была сегодня предрасположена к нему и сулила удачу. Она была рядом, возможно даже, за тем холмом, скрывающим поворот ручья, откуда уже отчетливо доносился умеренный шум переката. Там, под нависшим берегом реки, увенчанным огромными валунами, вода с шумом пробивала себе дорогу в неподатливой, вяжущей глине. Он прекрасно знал это место. Заманчивое и опасное, оно влекло к себе возможностью вернуться с хорошей добычей, но каждый раз его останавливало инстинктивное чувство опасности, данное ему природой, и он полностью доверял этому, врожденному чувству. Здесь иногда, с нависшего многометрового берега срывались огромные тяжелые камни, да и к тому же в этом месте у него был опасный и сильный конкурент. Огромная бурая медведица, державшая в страхе всю округу и считавшаяся хранительницей этих мест, давно уже хозяйничала здесь смело и безраздельно. Широкий плес с его крутым, почти отвесным левым берегом, всегда изобиловал рыбой, но ловить ее здесь, было запрещено. Это место принадлежало медведице, и та, не потревоженная никем, часто и с удовольствием плескалась в его прозрачной воде, находя здесь для себя обильную и вкусную пищу.
Шум переката постепенно усиливался. Берег становился круче, и скоро Острый Рог шел уже по воде. Течение здесь было сильным, и, чтобы сохранить равновесие, приходилось держаться за камни. Они были черными и напоминали огромные спрессованные угли, в беспорядке разбросанные по дну ручья, и казалось, что еще совсем недавно какой-то таинственный великан грелся здесь у своего костра и, уходя, залил его водой. Впечатление дополняли высокие и стройные осины с мощными корнями, которые иногда выступали из подмытого берега и были похожи на чьи-то большие руки, тянущиеся к человеку из размытой водою земли. Утренний туман, еще хранящийся здесь, придавал им самые фантастические очертания, но поднимающееся солнце разогревало воздух, и белесая пелена постепенно рассеивалась.
