Волкам, как известно, тяжело существовать поодиночке. Они
объединяются в стаи, чтобы иметь возможность выживать и становиться
сильнее. Однако не каждому зверю повезло иметь свою собственную
«семью» так же как и не каждому оборотню.
Давос был одним из тех немногих городов, где оборотни-одиночки
находили свой приют: здесь каждый мог засыпать без страха быть
разодранным в клочья или вздернутым на дереве; в этом городке они
могли делать передышки между длительными переходами или же,
например, задерживаться здесь навсегда. Именно поэтому Давос был
так привлекателен для одиноких или изгнанных оборотней, которые и
стягивались сюда со всего мира.
Несмотря на довольно прогрессивный образ жизни, в центральном
городе и его окрестностях по-прежнему существовала некая условная
иерархия, во главе которой возвышались три основных древнейших
рода: Фишер, Келлер и Лютер.
Когда-то они являлись железной основой всех живущих здесь:
чистокровные, величественные и недосягаемые. Смешение разных кровей
не допускалось ни в коем случае, и были даже известны случаи
показательной казни для тех, кто подобными правилами пренебрегал.
Жестокость и непоколебимость как раз и служили той самой основой
порядка, и именно на строгом подчинении держалась вся система.
К ним приходили за помощью, их считали сильнейшими на всем
земном шаре, им хотели подражать и им завидовали. Казалось, покой и
благополучие должны были длиться вечно, однако вскоре пришли
вампиры. «Хищные крысы», — как нередко о них отзывались особо
скептически настроенные жители, и в чем-то они были правы.
Кровопийцы издревле прослыли бесчеловечными животными, чьи законы
диктовались первородными инстинктами и волей случая.
Тем не менее, мнения родов разделились. Корсин Келлер,
старейшина города, дал им приют и позволил существовать рядом с
оборотнями на ограниченных условиях, однако Лютеры принялись
вылавливать незваных поселенцев и истреблять.
Вампиры опасны не были и вовсе не хотели враждовать, поскольку
недавно подверглись долгим гонениям и преследованиям со стороны
кровожадных охотников: ни к чему сейчас поредевшим кланам было
ввязываться в новые трения. Они, как и многие в те времена, просто
искали защиты, но Давид и Артур Лютеры были непреклонны.
«— Эти мерзкие твари, — кричал Артур в запале ненависти. —
Разорвут прочные нити, не позволявшие доселе нашим дочерям вступать
в межвидовые браки! Они расчетливые, хитрые крысы, которые должны
быть изгнаны или уничтожены!»
В то время, как остальные жители принимали нейтральную сторону,
эти два рода — Лютер и Келлер — стали злейшими врагами. Они
выстроили высокие стены, разделявшие город на два лагеря, меняли
общие мандаты и диктовали свои законы, настраивая детей на
ненависть и нетерпимость к чужим мнениям... Система распадалась
прямо на глазах, и ее разрушительная волна затрагивала все, к чему
только могла прикоснуться: социальные структуры, экономика и
торговля, хозяйство, благополучие...
***
Род Келлеров, несомненно, так же заботился о чистоте крови, но
вместо истребления и гнета они выбрали мирный путь: вскоре после
особо тяжелого месяца, в который представители родов переходили из
одного лагеря в другой, никем не контролируемые, главы
недосчитались многих Чистокровных. И вышел новый закон, в котором
говорилось о необходимости возвести кровосмешение в ранг кланового
предательства и ввести вынужденное наказание за отказ в
подчинении.
Но сердце, как правило, делает выбор самостоятельно, и оно не
руководствуется законами, не спрашивает нас самих или окружающих
совета, оно просто болит и рвется, когда находит «того самого»
человека.
Так, сердце Леона Келлера, сына старейшины, выбрало именно тот
самый запретный плод...
