С этим человеком в октябре 2004 года меня познакомил приятель Эдик Володанский. Случилось это после выхода на экраны сериала «Штрафбат», сценарий к которому я написал. Мне в голову пришла мысль снять фильм о том, как сотрудники НКВД в июне 1941 года, узнав о немецком наступлении, бросили лагерь с заключёнными. Те организовали оборону и отбили атаку врага. Для более реалистичного описания деталей, требовался человек, служивший в НКВД. Эдик взялся мне помочь. Спустя несколько дней он позвонил:
– Лёня, я нашёл старичка, бывшего энкэвэдэшника. Удивительное дело, когда он услышал твою фамилию, очень хотел с тобой встретиться.
– Наверное, посмотрел фильм «Штрафбат», теперь не терпится поделиться своими воспоминаниями, – решил я.
– Послезавтра приведу к тебе этот ржавый винт сталинского репрессивного аппарата, – рассмеялся Эдик.
«Ржавый винт сталинского репрессивного аппарата» оказался бодрым старичком, невысокого роста с профессорской бородкой. Назвав своего собеседника «старичком», я слегка кокетничаю, мне самому за семьдесят, но людей, которым стукнуло восемьдесят и более, я считаю «древними рептилоидами», а мой гость из их числа.
– Барсков Андрей Анатольевич, – старичок крепко пожал мою руку. Он пришёл с черной кожаной папкой: – Вы даже представить не можете Леонид Прохорович, как я рад нашей встрече. Прочитал пару ваших книг, и последний фильм посмотрел.
– Присаживайтесь Андрей Анатольевич, – я указал рукой на кресло. Сам разместился рядом на диване: – Как впечатление о фильме?
– Сюжет закручен лихо, но полностью оторван от реальности, – Барсков удобно расположился в кресле. – У вас в фильме в штрафном батальоне служат рядовые, на самом деле там служили проштрафившиеся офицеры. Находились они в штрафбате не более трёх месяцев или до ранения. После чего считались искупившими свою вину, и направлялись в обычные части. Уголовники, пожелавшие кровью смыть судимость, воевали в штрафных ротах. Там же проходили службу осуждённые военным трибуналом рядовые и сержанты Красной армии. Штрафбат и штрафная рота, независимые друг от друга воинские подразделения. Не избежали вы Леонид Прохорович дурного поветрия, измазали грязью сотрудников НКВД. Хотя долг свой на войне они выполняли с честью.
– Это в вас кастовая гордость взыграла, Андрей Анатольевич, – усмехнулся я. – Вспомните, какие зверства творились в сталинских лагерях! Как ярко их описывает Солженицын. Он указывает пятьдесят – шестьдесят миллионов человек репрессированных в нашей стране. Александра Исаевича Солженицына можно назвать совестью нашей эпохи.
– Философ Александр Зиновьев, критиковавший советский строй, и за это высланный из СССР, заявлял: «Солженицын как мыслитель есть абсолютное ничтожество. А в смысле понимания реальности – стопроцентная концептуальная фальсификация». При упоминании о репрессиях, все ссылаются на Солженицына. Но откуда он взял такие цифры?! Им нет ни одного документального подтверждения. 1 февраля 1954 года из МГБ Никите Хрущёву была подана справка о репрессиях.
Барсков расстегнул свою папку, достал футляр для очков и листок бумаги.
– В этом документе было указано, – Андрей Анатольевич надел очки, – число осуждённых за контрреволюционные выступления и антигосударственную деятельность коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Военной коллегией и военными трибуналами за период с 1921 по 1954 годы составило 3777380 человек. Из них приговорённых к высшей мере наказания: 642980 человек, к лишению свободы 2369220 человек, на высылку и в ссылку отправлены 765180 человек.
– С официальным документом не поспоришь, – кивнул я. Разведя руками, добавил: – Но Солженицын не имел возможность получить статистически данные, он ссылался на свои лагерные наблюдения. Вы же не можете отрицать самого факта репрессий?!
