Все персонажи являются вымышленными, и любые совпадения с реально живущими или жившими людьми случайно.
Двадцать восьмого декабря я торопился к полудню на судебное заседание по уголовному делу подзащитного Ю., который дважды ограбил пенсионерку и похитил автомобиль у своего знакомого. Случайно на выходе из метро я встретил адвоката Т. Ч. Всегда в курсе всех новостей в суде, он спросил:
– Ты знаешь, что Б. ушла в адвокаты?
Я удивленно ответил, что не ожидал такого.
– Буквально на днях она запросила двадцать лет по делу педофилов, которое вела почти два года.
Удивительно было, что работающий гособвинитель смогла пробиться в лагерь защитников. Квалификационная комиссия обычно не принимает в свой стан профессиональных оппонентов, даже если они уже сняли погоны.
Однако я был ошеломлен другим – мы больше не увидимся в суде.
Быстрым шагом я разрушал чистоту белоснежного покрова. Мою голову одолевали мысли о том, как поступить в этой ситуации. Смогу ли я переступить через свои моральные принципы? Готов ли я пренебречь стабильными семейными отношениями? А если номер телефона Б. оказался у меня не просто так? Шанс, что гособвинитель будет просить обвинительный акт не у судьи, а у адвоката, – один на миллион.
Даже встреча с Т. Ч. этим утром была маловероятна. Больше года назад он просил подменить его по делу в колонии другого города. Следователь, с которым я поехал туда, запланировал допрос еще одного обвиняемого. Пришлось поучаствовать и в другом деле с разрешения заведующего. Так мне выпала возможность осуществлять защиту Ю. на этапе следствия. Однако в следующий раз я отказался ехать в колонию. Меня заменил местный адвокат. Когда дело поступило в суд, защищать его по электронному распределению должна была адвокат В. Она пришла знакомиться с делом к помощнику судьи в то время, когда я был в кабинете. Почитав материалы, она поняла, что ей придется взять самоотвод из-за конфликта интересов с другим фигурантом дела. Я сказал адвокату В., что раньше участвовал в этом деле, и если она не против, то могу взять его себе. Она предусмотрительно проверила информацию о моем участии, нашла в деле мой ордер, после чего уведомила судью, что отдает дело мне. И следуя в суд по этому делу, я встретил Т. Ч., поведавшего мне неожиданные новости о Б.
Набор таких случайностей равнозначен выпавшим на джекпот числам. Не провидение ли вело меня столь извилистым путем?
В суде я не мог сосредоточиться на процессе – обдумывал каждое слово послания, которое решил написать Б. Сохранил текст у себя в черновиках. Взглянув на подзащитного в клетке, сказал себе, что не стану узником нерешительности. Я написал Б., что с ней всегда было приятно работать не только как с профессионалом своего дела, но и как с искренним человеком, которого мне будет очень не хватать. Не выпуская телефон из рук, я ждал ее ответа. Мне было важно знать, как она относится ко мне.
Исчезающие в мессенджере точки показывали замешательство Б.: она набирала сообщение, а затем удаляла его, не допечатав. Так продолжалось около часа. Наконец Б. ответила: она польщена моими словами и надеется, что мы еще увидимся. Я воспринял это как намек на свидание.
Вечером я встречался с друзьями. Как и шесть лет назад, день моей любовной решимости выпал на нашу предновогоднюю встречу. Мне не терпелось обсудить последние события с Ж. Я ждал, когда Н. и С. ушли бы вместе покурить на улицу. «Ты поступаешь непорядочно, – выслушав меня, сказал Ж. – Однако никто не знает, что будет завтра, а значит, нет смысла отказываться от шанса, который выпадает сегодня», – добавил он.
Мы просидели в кафе до полуночи. А. заждалась меня. Переживала, что мне придется поздно возвращаться. Дома я почувствовал себя неловко. Ложась в кровать, понимал, что делаю выбор в пользу другой.
