– Благослови, матушка, в поход…
Широкоплечий, могучий воин, сняв шелом, преклонил колени перед ее ложем.
Княгиня устало опустила веки:
– Видишь – я больна… Куда хочешь уйти от меня?Когда похоронишь, – отправляйся куда захочешь, благословляю тебя на подвиги ратные…
Князь Святослав не мог не исполнить последнюю волю умирающей. А она лежала в своей светлице, слушала звонкие голоса внуков, игравших во дворе, и вспоминала… Всю свою жизнь вспоминала, с того самого дня, как плыла она на лодке по реке Великой и встретила на берегу своего суженного. Молодой князь Игорь охотился в тех местах и отбился от своей свиты…
– Кто ты? – ошеломленно спросил Игорь, глядя на «лодочника».
Еще не отошедший после многочасовой гонки за оленем, он сначала обрадовался тому, что так внезапно появилась на реке эта лодка, и теперь можно было переправиться на другой берег и продолжить охоту. Но потом глянул на того, кто держал весла – и все забыл. Перед ним была девушка, почти девочка, удивительной, неповторимой красоты. Светлоглазая, светловолосая, стройная – истинная богиня Лада.
– Кто ты? – повторил свой вопрос Игорь. – Как звать тебя?
– Зачем тебе имя мое?
Голос был негромкий, но звучный, точно журчание речных струй.
– Люба ты мне, – выдохнул Игорь. – Будешь моею! Вот только к берегу пристанем…
– К лицу ли тебе, князь, девицу силой к греху склонять? Ведь мне после этого не жить…
Она произнесла это так просто, без малейшего страха или даже робости, что Игорь враз опамятовался.
– Тогда сватов пришлю. Скажи только, кто ты.
– Люди Ольгой зовут.
– А родичи твои кто?
– Изборские князья, – усмехнулась девушка.
Совершенно потрясенный, Игорь так и не вымолвил больше ни слова, пока лодка не пристала к берегу.
– Ну, прощай, князь, – сказала Ольга, вновь берясь за весла. – Доброй тебе охоты.
Через месяц к родичам Ольги пожаловали сваты от самого князя киевского. Игорь сдержал слово: он не мог забыть бесстрашную красавицу, «дивную в девицах и разумом светлую» Ольгу. И вскоре сыграли свадьбу. Юная псковитянка стада великой княгиней киевской.
Молодые зажили в любви и согласии, только вот детей у них долго не было. Ольга втихомолку и к ворожеям обращалась, и волхвов просила за нее перед богами заступиться – ничего не помогало. Время шло, княгиня становилась уже немолодой женщиной. И когда почти потеряла надежду, появился в Киеве странный человек в черных одеждах. Назвался Григорием, смиренным иноком. Говорил слова чудные о едином Боге, пострадавшем за грехи людские, и о том, что уверовавшие в него, обретут вечную жизнь и блаженство.
Ольга слушала – и не знала: верить тому или не верить. Но тем, кто поверил иноку и отринул прежних богов, приняв крещение, дозволила иметь в Киеве свой храм и никаких притеснений им не чинили. А через какое-то время после возведения храма поняла, что зачреватела, наконец. Через двадцать с лишним лет после свадьбы! В такие-то годы уже внуков нянчат…
Она не сказала мужу: боялась сглазить нечаянную радость. Да и Игорь готовился к новому военному походу – на греков. Вернулся со славой и богатой добычей, а дома его ждала любимая жена и… новорожденный сын, которого отец нарек Святославом. Только шептались в Киеве, что слишком уж младенец похож не на князя-отца, а на ближнего боярина Игоря, воеводу Свенельда. Шептаться-то шептались, только свечку никто не держал. Но вскоре Игорь пресек зловредные слухи, назначив Свенельда наместником в углических землях. С тех пор воевода бывал в Киеве только изредка.
Мирно протекли три года. Сын подрастал, Ольга успокоилась, только самые ближние ее боярыни видели иногда, как смотрит княгиня в окошко, словно поджидает кого-то. Слышали, как вздыхает иногда ночью, ворочаясь без сна на пышной постели. Но на людях Ольга всегда была приветлива, величава, ровна со всеми и мужу покорна. А что вздыхает – так то доля такая, женская, счастья чуть, а печалей – немерено.
