– Господин! Там в гостиной госпожа… – лакей нерешительно замялся, не зная, как верно изложить мысль, и неловко сформулировал: – Какой-то странный шкаф ставит!
В первый момент в воображении неожиданно оторванного от чтения Михара нарисовалась хрупкая фигурка Магрэнь, неизящно пыхтящая у тяжёлого шкафа и пытающаяся его сдвинуть.
Сморгнув пару раз, он избавился от этой навязчивой картинки перед глазами и задался вопросом: а на кой ляд, вообще, ему в его гостиной сдался новый шкаф?..
Следующим вопросом стало – почему он узнаёт об этом от лакея? Магрэнь отличалась большой собранностью, и было совершенно неясно, почему она не согласовала вопрос с ним, прежде чем действовать. Что ещё за провокация?
Михар резким недовольным жестом отпустил лакея, отложил книгу, встал, поправил накрахмаленные манжеты рубашки и отправился выяснять, что там в его гостиной происходит.
Подходя к распахнутым дверям, он услышал тихий странный звук.
Мелодичный тонкий перезвон словно стукающихся друг о друга в воздухе хрустальных нот дрожал отголосками смутно знакомой мелодии. С каждым шагом звук становился громче и полнее, но Михар вконец перестал понимать, что за странный инструмент его издаёт – колокольчики? клавикорды? клавесин? Словно серебряные шарики сталкиваются друг с другом в воздухе!
Войдя в гостиную, он обнаружил оживлённую Магрэнь, стоящую возле небольшого резного шкафа, и пару рабочих, которые ненавязчиво разместились у стеночки в ожидании приказов.
Магрэнь наклонила голову направо, немного покачала ей, наклонила её налево, вслушиваясь в мелодию, которая исходила явно из шкафа.
Михар сморгнул, пытаясь понять, не сидит ли внутри какой-то карлик с трианглем. Но для триангля звук был слишком разнообразным, а мелодия – слишком быстрой и упорядоченной.
– Возможно, чуть правее… – задумчиво протянула Магрэнь и выжидательно посмотрела на рабочих.
Те поспешно подошли и переставили странный шкаф чуть правее. Мелодия продолжала нежно переливаться в момент переноса, но затем, став медленнее и протяжнее, оборвалась.
– Да, правее лучше! – вынесла вердикт Магрэнь и любезно кивнула рабочим: – Вы свободны, господа.
Рабочие с поклонами двинулись к выходу – и тут заметили Михара и принялись кланяться снова. Проследив за ними взглядом, обнаружила жениха и Магрэнь.
– Ах, Аренсэн! Вы вовремя! – обдала она его ясным и невинным взглядом с выражением «как всё удачно складывается, не правда ли!»
Михар полагал, что ничего не складывается удачно, потому что он, совершенно точно, не давал своего позволения расставлять в своём доме странные музыкальные шкафы, и совсем не обрадовался этому новшеству. В его столичном особняке всё было устроено на его вкус, и даже дочь никогда не вмешивалась в планировку!
Игнорируя его явно выраженное недовольство – он сложил руки на груди и нахмурил брови – Магрэнь хмыкнула, поправила лямку своего светлого шёлкового платья и деловито подошла к шкафу. Покопавшись там, она подкрутила большой и явно тугой ключ – и из шкафа снова полилась мелодия, тонкая, быстрая, наполненная журчанием воспаряющих к потолку звенящих хрустальных нот.
Магрэнь сделала пару шагов назад и в сторону – так, чтобы держать в поле зрения и шкаф, и Михара, – и с большим наслаждением в голосе спросила:
– Правда, прекрасно?
Голос её зыбко дрожал в тон мелодии.
И сама реплика, и подкрепляющая её нежная улыбка, и сияющие радостью глаза требовали – буквально категорически требовали! – согласиться с её даже не вопросом, а утверждением, но Михар на эту игру не повёлся.
– Не вижу ничего прекрасного, – сухо откликнулся он.
Магрэнь на секунду застыла, ярко отобразив лицом пантомиму: «Ну что за невыносимый человек!» Затем тем терпеливо-ласковым тоном, которым взрослые говорят с детьми, сказала:
