Кая смутно помнила этого мальчишку. Помогает в библиотеке, да. Сирота и очень старательный, за него просили, и она разрешила.
Вот только прямо сейчас старается он явно не о том. Во всяком случае, Кая точно не ожидала, завернув за высокие библиотечные шкафы, обнаружить свою младшую дочь, весьма пылко целующуюся с этим мальчишкой.
– Кхе-кхе, – холодно дала знать о своём присутствии королева, недовольно сжимая в руке тяжёлый том с историческими хрониками.
Голубки в страхе отпрянули друг от друга, но настоящий ужас снизошёл на них в тот момент, когда они осознали, кто именно их застукал.
– Мама… – одними губами пробормотала бледная-бледная Лея. От того, что она стала совсем уж белая, губы после поцелуев казались особенно красными.
Мальчишка дёрнулся было загородить её собой, но холодный взгляд королевы намекнул, что не стоит лезть на рожон.
– Поставьте на место, – спокойно велела королева, протягивая ему свою книгу.
Рука его слегка дрогнула, но ей не понравилось скорее то, что губы его упрямо сжались, и столь же упрямым был взгляд, которым он старательно не смотрел ни на неё, ни на принцессу.
– Пройдёмте к вам, – как только мальчишка исчез за полками, повелела Кая, оборачиваясь к дочери.
Та, состроив холодно-вежливое лицо, присела в реверансе и отстранённо заявила:
– Как прикажет Ваше Величество, – и на лице её тоже застыло весьма упрямое выражение, которое не понравилось королеве ещё больше, чем сам факт тайных поцелуев.
До покоев принцессы они прошествовали в полном молчании.
И, только уединившись с дочерью, Кая корректно и аккуратно разразилась красивым монологом на тему необходимости для принцесс блюсти приличия.
Монолог был логичен, прекрасен с точки зрения риторики и весьма зануден.
Лея слушала внимательно и даже чуточку виновато, но упрямое выражение проступало в её взгляде всё отчётливее.
Наконец, королева закончила с нравоучениями и потребовала:
– Мне требуется твоё слово, Лея. Мне не хотелось бы лишать человека должности из-за легкомыслия моей дочери, но я могу оставить его на службе только в том случае, если ты пообещаешь, что ваше общение прекратиться.
Кае казалось, что она нашла оптимальное решение. Ей, совершенно точно, не хотелось быть бесчувственным тираном, который карает за юношеские ошибки. Но и оставлять ситуацию без контроля было, решительно, невозможно! Взять с дочери слово – отличный способ и тихо закрыть это дело, и показать своё доверие к ней, и научить ответственности.
Однако, как выяснилось, педагогика не была сильной чертой Каи, потому что принцесса, вместо того, чтобы с готовностью схватиться за такой приличный способ реабилитироваться, напротив, дерзко задрала подбородок и заявила:
– Я вам такого слова дать не могу, матушка!
То, что королева была огорошена этим заявлением, понять можно было только по тому, что лицо её приняло крайне отрешённое холодное выражение.
– Что ж… – с некоторым недовольством резюмировала она спустя минуту, видя, что дочь и не подумала идти на попятный. – Тогда мне остаётся только освободить господина… как-его-там… от должности.
Глаза Леи вспыхнули… яростью? Кая аж сморгнула от неожиданности.
– Ты этого не сделаешь! – воскликнула дочь на грани того, что можно было бы назвать криком.
Кая наклонила голову набок, прищурилась и посмотрела на неё с удивлением. Повышать голос на свою мать и на свою королеву?
– Он должен учиться! – нервно взмахнула руками Лея. – Ты не можешь просто выгнать его!
Аккуратным движением сложив ладони перед собой на уровне живота – с годами она заметно пополнела – королева мягко напомнила:
– Вы целовались, и ты отказываешься дать мне слово в том, что такого больше не повториться.
