Алиса
— Лиска, быстрее! — зашипела подруга
из коридора, настойчиво позвякивая ключами. — Опаздываем.
Я угукнула и продолжила копаться в
шкафу. Не то чтобы я любила парные свидания вслепую, но выглядеть
хотелось хорошо. Не для того я потратила два часа на
парикмахерскую, чтобы потом влезть в драные джинсы и потёртую
футболку. Ну где же оно? То самое маленькое и чёрное, которое
является главным волшебным атрибутом любой охотницы за мужиками. Я
и одевала его всего один раз. В магазине во время примерки.
Как-никак Алисоньке скоро тридцатник стукнет, а из нажитого только
однушка на окраине и работа секретарём в обнищавшей компании. Я
вообще уверена, что если в ближайшие пару лет ничего не изменится,
то жить мне в компании пяти кошек, а не красивого мужика и
детей.
Я в последний раз посмотрела на себя
в зеркало, убедилась, что чёрные стрелки нарисованы ровно и
привлекательно выделяют мои серые с зелёными крапинками глаза, алая
помада на пухлых губах смотрится не менее эффектно. Поправила
каштановые волосы, сейчас завитые большими кудрями и чуть
пошатнулась на каблуках. Давно не носила высокую шпильку. Но чего
не сделаешь ради прекрасного будущего. Осталось только накинуть
лёгкий плащ и...
— Я готова, — выдохнула, вплывая в
коридор, слегка покачивая бёдрами.
— Красотка, — поддержала Маринка. —
А теперь бегом, пока таксист с нас всю наличку из кошелька не
вытряс за длительное ожидание.
Вспомнила сиротливую пятитысячную
купюру в кошельке, мельком глянула на висящий на стене календарь,
подсчитала количество дней до зарплаты.
— Стоило поехать на автобусе, — тихо
проворчала.
Но Маринка услышала.
— И приехать помятыми, растрёпанными
и с чужими отпечатками на заднице! Очнись, Лис. Вечер, все с работы
едут.
Я бы тоже сейчас ехала, если бы не
поддалась на уговоры подруги и не согласилась на «свою последнюю
надежду выйти замуж». Свет в подъезде протестующе мигнул и погас, а
с ним и надежда поехать на лифте, а не в темноте тащиться по
стеночке с девятого этажа. Я только пожала плечами в ответ на
чувственную ругань подруги. Это она в новостройке живёт, а мне не
привыкать не только спускаться, но и топать наверх.
— Марин, — позвала я и остановилась
на одном из пролётов. — Там кто-то плачет. И лает, кажется, —
добавила неуверенно.
Посветила фонариком с телефона, но
никого не увидела.
— Электрики там плачут, а твои
соседи на них лают, — усмехнулась Маринка. А после добавила
серьёзно: — Ничего не слышала. И таксист ждёт, помнишь?
Я-то помнила, как и про лишние
траты, но в этот момент кто-то опять заплакал, а потом тявкнул,
когда я сделала ещё один шаг по лестнице вниз.
— Я пойду посмотрю, — решила я,
разворачиваясь и поднимаясь. Может щенок какой в квартиру попасть
не может или наоборот. И плач... Вдруг ребёнок? Постучусь на звук,
успокою совесть.
— Только быстро. Мы опаздываем.
— Да помню, — махнула подруге рукой.
Она уже полчаса эту фразу повторяет, как будто это что-то
изменит.
Один пролёт вверх и плач
прекратился, зато тявканье стало отчётливей. Я светила фонариком,
пытаясь найти в темноте источник звука. Показалось, под ногами
кто-то прошмыгнул.
«Боится», — подумала, присаживаясь
на корточки и мысленно молясь, чтобы маленькое и чёрное не треснуло
по швам.
Не треснуло, даже когда на меня
прыгнул рыжий комок, а я от испуга плюхнулась на задницу.
Лисёнок.
Маленький, пушистый, рыжий зверёк,
непонятно каким образом оказавшийся в нашей старой многоэтажке. Я
затаила дыхание, чтобы не спугнуть чудо, пока оно принюхивалось ко
мне. С лисёнком явно было что-то не так. Но рассмотреть не успела.
Телефон пиликнул, напоминая, что в суматохе я забыла его зарядить.
Фонарик погас. А рыжий зверёк, громко фыркнув, меня укусил.
