Ноа
Я терпеть не мог Нью-Йорк. Все люди здесь не вдохновляли и вызывали скуку. К подобным я себя не причислял, и все же вот он я – один из них.
Сжимая в руке новейший айфон, я рылся в карманах непомерно дорогих джинсов в поисках ключей от своего «Корвета».
Проклятие.
Иногда мне от этого становилось смешно. А иногда приходилось балансировать на грани нервного срыва.
Я заслонил глаза солнечными очками, когда солнце опалило верхушки небоскребов. Я спешил, как обычно. Такой уж в этом городе образ жизни. Моя сессия звукозаписи затянулась, а Бет ждала, что я сменю ее на родительском посту, чтобы она смогла пойти на показ. У Сэма был бейсбольный матч; у Кейдена – карате. На ужин скорее всего будут «Хэппи Милы» из «Макдоналдса», которые мы прихватим по дороге домой, надеясь втиснуть в оставшиеся часы домашку, купание и сказки на ночь.
Я взглянул на время на своем телефоне и ускорил шаг, сворачивая на крытую парковку.
– Дерьмо, – пробормотал я.
Я чертовски опаздывал.
– Ноа Хейз?
Мое имя эхом пронеслось над морем спорткаров и роскошных внедорожников. Остановившись, я снова сдвинул свои солнечные очки на макушку и развернулся в ту сторону, откуда раздался голос.
Иногда мне было по-настоящему противно слышать собственное имя. Я попытался скрыть свою кислую мину, увидев пару подростков, загнавших меня в угол.
– Мы вас любим, Ноа! Можно ваш автограф?
Брюнетка надула пузырь из жвачки, в то время как блондинка протянула мне гелевую ручку.
Я сделал усилие, чтобы моя улыбка осталась на месте, хотя мышцы челюсти протестующе дрогнули.
– Конечно.
– Я Сара, – сказала брюнетка.
– Я Челси, – добавила блондинка.
Я застыл, моя рука замерла на полпути к ручке. Это знакомое имя будто высосало из меня весь воздух, и мой язык во рту превратился в комок ватных шариков.
Блондинка впихнула ручку в мою ладонь и снова повела своей рукой перед моим лицом.
– У меня нет с собой бумаги. Можете расписаться здесь.
Я моргнул, глядя на молодую девушку в коротком топе и легинсах с завышенной талией.
– Да. Ладно, – пробормотал я и сумел накорябать свою подпись на руках обеих девушек. – Спасибо, что слушаете мою музыку.
«Спасибо, что из-за вас я еще более неприлично задерживаюсь», – молча добавил мой мозг.
– Спасибо! Пока!
Они вприпрыжку припустили прочь по тротуару, унося с собой звуки лопающихся пузырей из жвачки и липнущих к асфальту кроссовок.
Я вздохнул, подбрасывая в воздух ключи от своей машины и ловя их другой рукой. Еще секунду я помялся на месте, почесывая заднюю сторону шеи, в пересохшем рту все еще стоял затхлый привкус.
Я уже три года не слышал этого имени.
В кармане зажужжал телефон, и я поспешил его вынуть.
Бет: Ты уже едешь?
Черт. Опаздываю.
Поспешно набрав ответ, я пробежал трусцой остаток пути до машины. Я знал, что Бет наверняка измотана, хотя виду ни за что не подаст. Бет не злилась. Она не раздражалась и не психовала, и это было одним из многих качеств, которыми я восхищался в своей жене. Это было одним из многих качеств, делавших ее исключительной матерью для трех наших мальчишек.
Год назад Бет получила лицензию на торговлю недвижимостью. Она быстро сделала себе имя благодаря своим знаниям, самообладанию и дружелюбной манере общения. Коллеги ее уважали, а клиентская база росла. Я ужасно гордился. Она неделями следила за особняком на Прейджер Корт, и вот наконец поступил запрос на показ. Это была недвижимость на два миллиона долларов, и сумма комиссионных была шестизначной.
Конечно же, мы не нуждались в деньгах. Я был известным соло-музыкантом; звездой мирового масштаба.
