– Да пошел ты к черту! – Прямо в его голову летит дорогая
китайская ваза. Истеричная стерва! Она его так
покалечит.
– Угомонись, припадочная!
– Угомонись? Угомонись?! Ты опять засветился в клубе с очередной
бабой! Я просила по-человечески, не выставлять меня дурой! Можно
делать это не так наглядно?! Мне позвонили и написали куча
"доброжелателей". Твоих, между прочим, друзей. Неужели, сложно не
выпячивать так сильно и наглядно свои связи!
Он молча смотрит в окно, опираясь о стену спиной и спрятав руки
в карманы брюк. Чтоб не было видно разбитые костяшки пальцев.
На самом деле, ему до ужаса сильно хочется подойти к ней,
обнять и сказать, что все было сделано специально. Специально взял
девку, специально пошел с ней в клуб, специально крутился на самом
виду, прекрасно зная, не пройдет и получаса, как все это станет
достоянием общественности. Но нельзя. Слабость показывать нельзя.
Она итак превратила его в тряпку. Достаточно. Говорит об
искренности, о доверии, а сама...
Дверь хлопнула так громко, что он вздрогнул. Ушла. Как и
предупреждала. Всегда, в открытую предупреждала. Если он позволит
себе опять интрижки, она не будет больше страдать. Просто
развернется и уйдет. Хорошо. Пусть лучше так. Потому что,
откровенно говоря, ее, как минимум, нужно сдать полиции, а,
если совсем уж честно, то открутить к чертовой матери голову. За ту
игру, которую она с первого дня вела за его спиной.
Женщины - все, до одной, продажные существа. Все. Отчего он
решил, будто - она другая? На самом деле, такая же, как остальные.
Увидела более выгодный вариант и предала его. Все логично. Но
говорить ей об этом он не будет. О том, что все знает. Пусть
история закончится именно так. Ее болью. А свою он как- нибудь
переживет...
За месяц до этого...
– В смысле прилетает дед? Это прикол? – Беркутов прижал телефон
щекой к плечу, посмотрел на часы и махнул рукой официантке,
подзывая ее для заказа. – Дедуля сто лет не лез в дела и не касался
семьи. Что за внезапная потребность увидеть родных?
– Сама в шоке. – Сестра, судя по звукам, была в своей
обожаемой галерее. По крайней мере, гул, который раздавался на
заднем фоне, и голоса посторонних людей говорили именно об
этом.
– Очень настораживающий момент. Просто так? Без объяснения
причин? – Ещё раз уточнил он.
Девушка в униформе замерла рядом, изучая Тимофея недовольным
взглядом. Он очень хорошо ее запомнил с первой встречи, после
которой между ними постоянно происходила завуалированная улыбками
война. Тиму раздражали совершенно неуместные гордость и
спесь, для обслуживающего персонала, очень даже чреватые
последствиями, а девицу, в свою очередь, похоже, раздражал Тим.
Просто, как явление, как существующий в одном с ней городе
человек.
– Слушай, он официально является собственником всего. Мы спим,
кушаем и, я извиняюсь, ходим в туалет на том, что принадлежит деду.
Хочу тебе напомнить. Если ему пришла в голову блажь вернуться
в Россию, чтоб проверить состояние дел, то ни ты, ни я, помешать
ему не можем. Что ты паришься? У нас все хорошо. Пусть ковыряется,
сколько хочет. Не к чему придраться. Ладно, Тимоха, давай, увидимся
дома.
– Вы готовы сделать заказ? – голос официантки сочился хорошо
прикрытым улыбкой ядом. Черта-с два она его обманет. Глаза так и
горят неприязнью.
– Ой, ты знаешь, есть вопрос... – Тимофей Беркутов отложил
телефон в сторону, не глядя, открыл меню на первой попавшейся
странице и ткнул пальцем. К девушке он принципиально обращался на
"ты". – Как готовится вот это блюдо. Подробно, пожалуйста. Сильно
хочу понять, правильный ли выбор сделал.
Конечно, он даже не смотрел названия того, что можно заказать.
Не успел. Только присел за столик, сразу позвонила сестра с
отвратительной новостью. Сегодня вечером прилетает дед. Ничего
страшного, казалось бы. Но не в случае их семьи. Виктор
Александрович Беркутов от дел отошёл давно, как только сам Тима
смог стать у руля. Более того, сделав "адье" ручкой, дедуля укатил
в Европу, обживать новоприобретенную недвижимость в Швейцарских
альпах. Почти пять лет его не было видно и слышно. Изредка
приходили поздравительные открытки с красивыми пейзажами и
пасущимися на лугах коровами, подписанные его рукой. Тимофей
подозревал, даже в этом он просто издевался над родственниками.
Можно же позвонить. Написать сообщение. Нет. Именно открытки,
именно почтой. А тут неожиданное известие о приезде. Конечно же, в
очередной открытке, отправленной, наверное, пару недель назад. Это
хорошо, пришла она сегодня. А если бы завтра? Никто не в курсе.
Сидят себе дома. Ну, тут он загибает, не сидят, конечно... Скорее
всего, сам был бы на очередном светском мероприятии, а
сестрица - на своей арт-тусовке, однако, как не назови, но ситуация
вышла бы полное дерьмо. Деда, естественно, по причине не знания,
никто бы не встретил. Учитывая его мерзкий, просто до ужаса
сволочной характер, можно представить, во что бы это
вылилось.
