Идеи и ценности во внешней политике России, государств Ближнего и Постсоветского Востока

Трансформация системы международных отношений, ускорившаяся после начала Специальной военной операции на Украине (СВО)[1], наглядно продемонстрировала отличия в подходах различных держав к новому формирующемуся миропорядку. При этом эти различия в значительной степени отходят от классических дихотомий «Восток – Запад» или «Север – Юг», формируя более сложные модели взаимодействия. В рамках новой конструируемой системы связей между государствами важной составляющей внешней политики государств становится идейно-ценностный фактор, т. е. набор выдвигаемых и продвигаемых государствами идей и нарративов. Российская Федерация, видя себя одной из мировых держав и претендуя на полагающееся ей по праву место в формируемом миропорядке и новом балансе сил, также включилась в эту «гонку смыслов». При этом государства, которые не имеют или не продвигают собственные нарративы, оказываются в менее выигрышном положении, поскольку оказываются в целом одновременно в ситуации догоняющих и приоритетных целей для идейного воздействия со стороны третьих стран.

Вместе с тем необходим отметить, что данный процесс в корне отличается от идеологического противостояния между СССР и США, происходившего в годы Холодной войны. Во-первых, в «гонке» участвует много различных государств, которые предлагают разнонаправленные идеи и смыслы. Во-вторых, система идеологических «лагерей» прошлой эпохи перестала существовать, и государства с разными подходами к построению экономики, проведению политики, принадлежащие к разным цивилизациям, иной раз продвигают схожие тезисы, которые становятся фундаментом конструктивного сотрудничества и взаимодействия.

С точки зрения идейно-ценностного подхода постбиполярная эпоха – это не про военно-политическую или экономическую гегемонию (хотя про нее тоже), а про гегемонию того самого «языка» и его смыслов, поскольку покоренные народы вынуждены говорить на языке империи (латынь, классический арабский, мандаринский, английский и т. д.)[2].

Говоря об идейной гонке смыслов, нельзя не отметить, что наиболее активно государства продвигают те тезисы и нарративы, которые в наибольшей степени отвечают их внутри- и внешнеполитическим интересам и устремлениям. В этом контексте важно в первую очередь опираться на национальные интересы страны. В рамках российского подхода к этому вопросу, исходя из определения национального интереса и стратегических национальных приоритетов[3], которые сформулированы в Стратегии национальной безопасности России 2021 г., можно выделить два основных направления интересов государства: обеспечение безопасности и способствование устойчивому развитию.

Другой характеристикой национальных интересов является их уровень важности для существования государства, что напрямую влияет на вероятность возникновения конфликта. Существует много подходов к классификации интересов, однако в рамках данного исследования они разделены на три уровня: незначительные, значительные и жизненно важные (экзистенциальные). При этом следует различать реальный уровень интереса и декларируемый на региональном или глобальном уровне.

Интересы способствуют движению государства «вперед» в политико-историческом пространстве, определяют цель существования и в общем смысле оказывают влияние на скорость реализации определенных элементов политического курса государства. Эта скорость крайне важна в условиях «гонки смыслов» и в свою очередь зависит от продолжительности конструирования смысла и направленности проведения. Скорость реализации тем выше, чем меньше времени тратится на формирование и конструирование смыслов и чем больше направлений ее проведения, т. е. чем шире эти идеи расходятся, находя все новые потенциальные цели воздействия, которые попадают в сферу влияния и интересов государства. При этом важно отметить, что отсутствие этапа формирования смыслов приводит государство к одному из двух дальнейших вариантов действия: заимствованию чужих смыслов (что как раз увеличивает направления успешного проведения нарративов иного актора международных отношений) или к околонулевому прогрессу внешнеполитического курса в силу отсутствия самого элемента для реализации.