Темно.
Я не чувствую тела.
Чувствую только как пространство давит мне на грудь. Чувствую, как соленая вода заполняет каждый свободный уголок моего тела. Как внутри меня всё горит от солёной воды, а снаружи, от той же воды я чувствую лишь леденящий холод. Хотя это скорее не чувства, а мой образ меня в памяти, которую я тоже перестаю чувствовать.
Я не помню, сколько я пробыла в воде. Помню только, как появилось тепло на моей талии и как вода не хотела меня отпускать. Мой рот, заполненный солёной водой открылся и что—то до боли горячее обожгло мои губы. Тепло проникло в меня и осталось где—то в груди. Обрывки моей жизни нехотя возвращались ко мне…
Мы плыли на корабле. Был шторм. Я держала в руках что—то важное, пока вокруг тонули люди, а потом… утонула и я.
Открыв глаза в мутной воде я увидела, что силуэт, наподобие человека прижался ко мне губами, и уносил меня куда—то вверх, ближе к свету… Тогда я и обнаружила, что не могу дышать, но тогда мне не хватило сил обнаружить, что мне это было и не нужно. Мне было достаточно того тепла внутри, что дал мне он, чтобы жить. Так мы и плыли, пока безмятежье не настигло меня снова.
Когда я пробудилась в следующий раз, то обнаружила себя в кровати, закутанной в постель. Моё тело слишком ослабло, чтобы куда—то двигаться.
Башня, в которой я лежала, была круглой и очень высокой. Тускло горящие лампы выстраивались наверху по кругу лесенкой к оконному куполу на потолке, в котором можно было увидеть луну, озаряющую ночь. Оглянувшись вокруг, я увидела, что окружают меня дворянская мебель и избыток картин, с бесконечными полками книг. Бордовые рыцарские доспехи стояли напротив кровати, а по бокам стояли точно такие же, только в других цветах. Они стояли, будто пустые тела и смотрели на меня сквозь свои щели. Я не могла осознать живые они или нет и кивнула им в приветствии, но они мне не ответили. Там же стояли и парящие над землей потускневшие древние дублеты. Я направила свой взгляд к окну, с которого вот—вот должна была уйти луна.
Я бы так и думала, что находилась в комнате одна, пока один огонек ламп наверху не упал в дублет. Он разгорелся внутри и предстал в силуэте человека возле моей кровати. Он что—то говорил, но я слышала его слова будто сквозь воду. Он что—то сказал ещё, но и это я тоже не услышала. Я открыла рот, чтобы ответить, что ничего не слышу – и из моего горла хлынул солёный поток. Мое тело поднялось само и вода покидала меня через глаза, рот, ноздри и уши. Он пригнулся к скрюченной мне и спросил:
– Сейчас лучше?
Его скулы были острыми, словно высечены из камня, а кожа было ослепительно чистой и бледной, будто никогда не видела солнце. Волосы его были длиннее, чем у меня и неоднородно рыжие: будто в них было помешанно ярко—красное и тускло—желтое, как переливается огонь в костре.
– Внутри всё горит, – пожаловалась я с отдышкой.
– Вы утонули, – ответил силуэт. Его голос создавал уют и напоминал чем—то звук слабого потрескивания костра.
– Это из—за солёной воды у меня внутри всё горит? – спросила я.
Отец рассказывал, что от соли внутри начинает щипать так сильно, что эти чувство можно перепутать с огнём, но этот жар внутри был другой. Силуэт стоящий передо мной это подтвердил.
– В вас горит огонь жизни. Такой же, как здесь наверху. Вы разве не видите эти огни? – он взмахнул рукой наверху, и огоньки заплясали в танце по стенам и стеклянной крыше.
– Что это? – спросила от изумления я.
Я уже видела магию, хоть и всего пару раз. Но обычно люди молились ради этого или произносили заклинания. Он же сделал это взмахом руки.
– Это души. Души людей, которые утонули вместе с вами, – ответил он.
На тот момент я не понимало, что произошло.
