Кир ехал с отцом в новую школу, точнее интернат, куда тот решил отправить сына на перевоспитание.
‒ Раз ты не хочешь учиться в престижном заведении, ‒ говорил отец, искоса поглядывая на Кира, ‒ значит, пойдём от обратного. Мне рекомендовали школу, где вправляют мозги даже самым упрямым. Я понимаю, что в твоём возрасте гормоны зашкаливают и голова ни черта не соображает. Но потом ты будешь жалеть, что не слушал меня.
‒ О чём жалеть? Я не хочу носить костюмы, как ты, и целыми днями думать о деньгах. Ты сам говорил, что тебя окружают люди, готовые подставить в любой момент. О такой жизни я должен жалеть?
Отец промолчал и прибавил скорости.
Кир отвернулся к окну. Когда мама была жива, мир казался ему другим. Возможно, тогда он просто чувствовал себя счастливым, потому что она любила его. А ещё она любила отца. Он становился мягче в самых сложных ситуациях только от того, что она подходила и обнимала его. Но мама умерла. И Кир с отцом осиротели. Казалось, им надо сплотиться. Но всё случилось наоборот. Они стали чужими. По крайней мере, Кир так чувствовал. Он мечтал скорее покинуть дом, который ненавидел после маминого ухода. Но у отца имелись другие планы. Всю жизнь он создавал корпорацию не для того, как он говорил, чтобы доверить её постороннему человеку. Он видел в сыне продолжение себя. И никак не мог понять, что здорово ошибается. Они даже внешне не были похожи. Отец ‒ темноволосый, курчавый, смуглый. Сыну же достались мамины светло-русые волосы и серые глаза. Говорили, что в его пятнадцать уже видны очертания волевого подбородка. Но он не очень понимал эти художественные образы. Что же до воли, то Кир хотел лишь одного ‒ отправиться на паруснике в путешествие, полное приключений, друзей и врагов. Он видел, как стоит на носу корабля, всматриваясь вдаль, и обнимает красивую девчонку. А ветер треплет её длинные волосы. Но вместо этого отец вёз его в школу для непослушных подростков. Кир не сомневался: отец решил досадить ему, даже не подозревая, что оказывает услугу. Любое внешнее давление казалось Киру пустяком в сравнении с контролем родителя. И когда машина въехала на территорию, больше похожую на загородный клуб, он с облегчением выдохнул. Аккуратно подстриженные газоны, ухоженные кустарники, щебет птиц.
‒ Эта твоя школа больше напоминает поместье, ‒ усмехнулся Кир. ‒ Мы случайно не ошиблись адресом?
‒ Не сомневайся. Мы приехали туда, куда надо, ‒ холодно ответил отец.
Машина остановилась у здания из красного кирпича, монолитные стены которого разбавляли узкие окна, больше похожие на бойницы. К парадному входу вела широкая лестница.
‒ Папа, что-то нас никто не встречает. Никаких красных дорожек. Я-то рассчитывал на сказочный замок. Готические окна с витражами и всё такое. А это больше на больницу смахивает.
‒ Можешь начинать отвыкать от красных дорожек.
* * *
Школа встретила Кира сурово. Занятия продолжались до позднего вечера, и после ужина хотелось одного ‒ лечь и уснуть. Но домашнее задание никто не отменял. Класс состоял исключительно из пацанов. Заводить с ними дружбу Киру не хотелось. Собственно, на это не оставалось ни времени, ни возможностей, потому что каждый сидел за своей партой, а перемены длились пять минут. Жили ребята в отдельных комнатках, где ютились кровать, письменный стол и маленький шкаф. Единственное, что радовало Кира, ‒ в школе преподавали морское дело. Он с нетерпением ждал, когда начнётся практика, мечтал снять опостылевшую форму и надеть футболку и штаны. Буквально считал дни, переходящие в недели, как вдруг получил сообщение от директрисы школы: она вызывала его к себе.
