Каждая вещь в пустом крыле напоминала о ней. Войти в покои супруги я так и не решился. Подходя к двери, стоял почти час на одном месте, просто смотря на дверную ручку. Коснуться ее ладонью и открыть слишком тяжело, ведь по ту сторону – все целиком и полностью принадлежало ей. Даже здесь, в коридорах, веял неуспевший выветриться аромат духов, заставляя повести носом, вдохнуть запах и закрыть глаза, наслаждаясь и представляя, словно она все еще где-то здесь, рядом. Стоило войти в гостиную, и в глаза бросался диван, где Катрина часто сидела в ожидании меня с совещания или приема. Вскакивала и неслась в объятья, широко расставив руки. Такая нежная, легкая, воздушная, очень красивая и живая.
Сейчас ее больше нет, а перед глазами время от времени, встает картина, как брызги крови разлетаются в стороны, а тело самой прекрасной женщины в мире падает на пол тронного зала. Дальше все как в тумане, вплоть до беседы в камере с одним из братьев. На самом деле, я плохо помню, что говорил Рейнхард, но точно запомнил самое последнее: фразу, преследующую меня в ночи. “Просто помни, кто всадил пулю в голову твоей жены”, – уж я это прекрасно знаю. Рейнхард рассчитывает на меня, он надеется, что я помогу ему, одолею братьев здесь, но разве я смогу? Кто я, а кто они….
Не заметив, как остановился перед дверьми крыла старшего брата, опускаю взгляд и замечаю, что пальцы сжимают рукоятку пистолета. Обернувшись, не вижу ни одного гвардейца поблизости, что-то охрана действительно расслабилась, и ее стало куда меньше, чем было. Может, часть улетела вместе с отцом, я не знал. Никто не посвятил нас в планы Императора и он не попрощался перед отлетом, что задевало. Ведь, знай я об отсутствии во дворце отца и возвращении наследника трона, наверное, смог бы предугадать такое развитие событий и остановить его. О чем только думала Катрина, когда пыталась перевести слухи, гуляющие по дворцу, о женитьбе принца на фаворитке с нас? Неужели она и правда считала, что какой-то тетрадки будет достаточно, и Геннадий без разбора пойдет против Рейнхарда? Я не мог в это поверить, не мог никак, но факты и слова брата говорили сами за себя, а спросить Катрину никогда больше не смогу.
Подняв свободную руку, аккуратно стучу в дверь. С той стороны копошатся, слышу шаркающие шаги, детский смех и топот бегущих по полу ножек. Моему племяннику пять, он невинный ребенок, родившийся не в той семье. Мальчик ни в чем не виноват и еще не успел ничего сделать, никому не успел навредить. А Катрина успела? Девушка была так же невинна, как и он, никогда и никому не желала зла, а все, что говорил про нее Рейнхард – никто не может доказать. Она – сама доброта и наивность, столько помогала всем, кому могла, и после своей же помощи вдруг решила погубить? Ни за что не поверю в это, не могу.
Дверь открывается, на пороге стоит вовсе не та женщина, что мне нужна, а служанка в сером приталенном платье, с пучком на голове из русых с сединой волос. У нее за спиной прячется сын наследника престола. Черные, как смола волосы, голубые глаза – весь в отца. Он смотрит на меня снизу вверх и улыбается широкой, доброжелательной улыбкой.
– Дядя Лео! – восклицает ребенок и тянет ко мне руки в надежде, что я встречу его с той же радостью, подхвачу, оторву от пола, но служанка судорожно прячет мальчика за запертую створку двери и испуганно смотрит сперва на пистолет в моей руке, потом только на меня.
– Да, Ваше Высочество, Вы что-то хотели? – интересуется женщина, запинаясь на каждом слове. Во мне все так и трепещет от гнева, рука начинает дрожать, и я замечаю это. Спрятав оружие за спину, аккуратно убираю его за пояс брюк, чисто из соображений безопасности. От таких нервов неудивительно, если прострелю себе ногу.