Это началось неожиданно, и было очень странно. Элона сидела за
мольбертом, когда ощутила, что до ее руки выводящей кистью мазки на
холсте, дотрагивается кто-то невидимый. Словно из небытия, из
параллельного мира, едва ощутимо задерживает ее руку, накладывая
краску так, как «ему» хочется. Прикосновение было нежным и легким,
будто дуновение ветерка, и можно было решить, что это – кажется. Но
иллюзия не исчезала, – некто осторожно прикасался, корректируя
мазки, и отпускал, чтобы через пару минут коснуться снова. Не особо
веря в мистику, Элона не испугалась, скорее, наоборот, ощутила
неожиданно нахлынувшее вдохновение, давно не посещавшее ее, но
главное, ей показалось, что кто-то хочет ей помочь. Помимо едва
уловимых, «спорных» прикосновений, это чувство было столь явным,
что она с надеждой прислушивалась к нему, – она так отчаянно
нуждалась в помощи.
Отбросив все мрачные мысли, преследовавшие последнее время,
Элона сосредоточилась на своих странных ощущениях и этом… едва
осязаемом прикосновении.
— Это окончательно расшатались нервы… или что?! — пересохшими от
охватившего волнения, да и предыдущих, преследующих ее невзгод
губами, в трепете прошептала она. — Мне показалось?! — Элона
замерла, дожидаясь, повторится ли это. Она расслабила руку, которой
держала кисть, провоцируя неведомого «кого-то» повторить
прикосновение.
— Да! Вот опять! — вскрикнула она, уловив легкое, но ощутимое
касание. Невидимый «некто» будто играл с ней, навевая удивительные,
и не посещавшие после гибели мужа положительные эмоции.
Плач ребенка, ворвавшись в ее восторженное состояние, заставил
вздрогнуть, вернув к действительности. Разочарованно оторвавшись от
впечатления почти реального «чуда», Элона с сожалением поднялась от
мольберта, обернулась к двери и крикнула с досадой:
— Няня, ну где вы?! Возьмите малышку! — и поглядела на мольберт,
словно надеясь на продолжение. Однако опомнившись, подумала, что
странные прикосновения и ощущения ей просто показались и у нее, что
называется, немного едет крыша.
Ребенок заплакал громче, а руки были в краске. С раздражением
взглянув на них, Элона стала быстро их вытирать, беспомощно
оглядываясь на дверь. Надежды, что няня отреагирует, почти не было.
Элона сильно удивилась, увидев в дверях расплывшуюся фигуру
служанки, все-таки соизволившей заняться своей работой.
— Ну, где вы ходите? Видите, Зоенька плачет, — теперь
значительно мягче, а скорее просто извиняясь, Элона, продолжая
вытирать руки, робко взглянула на няню. Та, презрительно оглядев
хозяйку и ничего не ответив, нехотя, делая явное одолжение,
направилась в детскую, но через минуту вышла с плачущей малышкой на
руках.
— Памперсов больше нет… да и питание почти кончилось, — ворчливо
сообщила она. — Если так дальше пойдет, то я… не знаю… — няня
остановила на Элоне укоризненный взгляд, в котором в первую очередь
читалось волнение о более чем месячной неуплате жалования.
Как всегда, при упоминании о расходах Элона растерялась, но
сейчас сумела мобилизоваться. Вспомнив что-то, она сосредоточенно
порылась в карманах и вытащила оттуда последнюю, смятую,
оставленную на самый «крайняк» тысячу:
— Вот, возьмите и купите что нужно! — и, видя, что няня не
отводит пристального вопросительного взгляда, поспешно обнадежила:
— Деньги будут… обязательно, — но сразу осеклась, зная, что взяться
им неоткуда. Опустив глаза до боли закусила пухлые обветренные
губы, и еле слышно добавила, сама не веря в то, что говорит: — Я
что-нибудь придумаю.
— И еще, — невесело довершила няня, недоверчиво рассматривая
Элону, — приходила хозяйка квартиры… послезавтра, она ждет оплату
за последние два месяца!
Эта фраза, сломив весь сегодняшний неожиданно нахлынувший
оптимизм, моментально окунула в реальность. Элона дернулась,
почувствовав, как перехватило дыхание, и еле нашла в себе силы
устало прошептать:
