Поцелуй генерала терпкий на вкус, с
легкой ноткой Шуи на кончике языка. Наилий пьян. Не до
беспамятства, а так, чуть-чуть. Ягода Шуи очень токсична, и скоро у
меня начнет кружиться голова именно от неё, а не от страсти.
По-настоящему пьянящий поцелуй. Генерал заводится, обнимая и
прижимая крепче. Я чувствую жар даже через его парадную форму и
ткань моего платья. Забываю о прохладном ночном воздухе, ледяных
каменных перилах и колких взглядах других парочек на балконе. Мне
не нужен наркотик, чтобы потерять рассудок. Я уже не понимаю, что
делаю, порывисто обнимая Наилия за шею, вздрагивая в его руках.
Уплываю в ночное небо, не ощущая опоры под ногами.
– Беда, – шепчет генерал, оторвавшись
от меня, – китель короткий, ничего не прикрывает.
Я тяжело вздыхаю, пытаясь вернуться в
реальность.
– Что делать?
– Обратно в бальный зал мне в таком
состоянии нельзя, – тихо смеется Наилий, – надо успокоиться.
Отвлеки чем-нибудь. Давай поговорим о работе.
Меньше всего мне хочется сейчас
вспоминать бесконечную вереницу лиц, голосов, протянутых рук и
натянутых улыбок. Анализировать, что значат считанные эмоции, и
распутывать противоречивые клубки цветных ниток привязок. Не хочу.
Но генерал дышит спокойно и ровно, отпустив меня и шагнув в
сторону.
– Обо всех рассказывать? – спрашиваю
я, стараясь чтобы в голосе не было недовольства, но пережитое
только что вносит свои краски. С придыханием говорю, как по уши
влюбленная дурочка. Хотя так и есть на самом деле.
– Нет, – качает головой полководец, –
только самое яркое, что заметила. Что показалось необычным.
Тихий, собранный и сосредоточенный.
Что я успела себе нафантазировать? Что красивое платье и прическа
сделают меня привлекательней, чем была? Сделают достойной его? Это
просто Шуи. Один поцелуй и только лишь.
Проклятая наркотическая ягода Шуи,
содержащая единственное вещество на планете, способное опьянить
цзы’дарийцев. И вальс, и яркие огни бальной залы. Блеск верхушки
командования пятой армии. Все полковники, майоры и капитаны со
своими спутницами. Прекрасными, утонченными, элегантными. И я,
которая еще неделю назад путалась, с какой ноги делать шаг вальса.
Под руку с Его Превосходством Наилием Орхитусом Ларом. Дикость?
Нет. Заранее спланированная операция.
– Есть выбросы эмоций, не
подтвержденные внешними признаками, – я стараюсь говорить спокойно
и по-деловому, но получается плохо, голос вибрирует, – подавленное
раздражение, агрессия.
– У кого? – спрашивает Наилий,
отвернувшись от меня и рассматривая майора с дамой в красном
платье, которая о чем-то рассказывает и смеется на весь балкон.
– Клавдий Тит, Гней Ром, – начинаю
перечислять имена. Генерал хмурится и кивает на каждое.
– Есть у них причины раздражаться.
Дальше.
– А есть яркие внешние признаки, не
подтвержденные эмоциями, – говорю, переждав очередной взрыв смеха
от спутницы майора. Наилий морщится и разворачивается ко мне.
Подходит вплотную, положив руки на перила ограждения. Я снова в
объятиях. Почти.
– Это как? – тихо спрашивает
полководец, склонившись ко мне так близко, что я ощущаю его дыхание
на щеке.
– Это когда внутри холоден и
спокоен…
О, как я сейчас мечтаю об этом. От
генерала исходит божественный аромат свежести с тонкой ноткой
эдельвейса.
– …а вслух громко возмущаешься,
оживленно жестикулируешь.
Наилий обнимает меня, скользя
ладонями по спине, касается губами шеи. Мысли путаются,
рассыпаются, и я не могу закончить фразу.
– Мамер угробил десантный катер, –
шепчет генерал, – знает, что виноват, и не стыдно. Но дергается на
каждое замечание по этому поводу.
Я болезненно вдыхаю холодный ночной
воздух и предпринимаю последнюю, отчаянную попытку отстраниться.
Хочу оттолкнуть Наилия, но вместо этого кладу руки на плечи, на
генеральские погоны и замираю.
