Владлен
Размешиваю ложечкой мёд в чае и
наблюдаю за дятлом, который усердно долбит за окном старую сливу.
Нужно нанять садовника и заменить больные деревья. Дед в последние
годы жизни совсем запустил свой сад.
- Рита, извини, задумался. Повтори,
пожалуйста, что ты сказала.
Помощница набирает в лёгкие побольше
воздуха и повторяет свою речь.
- Роберт Вайнштейн – наследник
финансовой империи Давида Вайнштейна. Его отец был тем ещё чудаком
и в завещании указал, что сын должен инвестировать довольно крупную
сумму в одно или несколько предприятий нашей страны. Оказывается,
Давид родился в нашем городе, его семья эмигрировала в двадцатом
году прошлого столетия перед приходом красных, спасая свои шкуры и
капитал. Вероятно, у Вайнштейна-старшего на старости лет проснулась
ностальгия. Есть вероятность, что предприятиям именно нашего города
будет отдано предпочтение. По крайней мере, в списке его интересов
– сразу три местных завода.
- И какие у нас шансы? Ты ведь
понимаешь, что это – моя последняя надежда возродить концерн в его
первоначальном виде. Если мы не найдём инвестиции, я буду вынужден
продать химзавод, а мне этого очень не хотелось бы.
Рита – умница. Несмотря на довольно
молодой возраст, она обладает хваткой питбуля и потрясающе развитой
интуицией. А в умении добывать информацию ничуть не уступает
Шерлоку Холмсу. Пожалуй, это моё самое удачное кадровое
приобретение с момента вступления в дедово наследство.
Именно Рита отыскала этого старика
Вайнштейна, с деньгами которого я планирую сохранить доставшийся
мне концерн, внедрить новейшие технологии на химзаводе и выйти с
продукцией на западный рынок.
Бизнес-план у меня готов. Дело за
малым – найти большую сумму на его реализацию.
- Шансы у вас по теории вероятности
пока – примерно одна шестая, поскольку на данный момент он
интересуется шестью предприятиями, включая ваше. Хотя…
Она делает эффектную паузу, которая
означает, что есть какие-то дополнительные условия. Они могут
повысить или, наоборот, понизить шансы на успех.
- Не томи, ты не в театре, –
инстинктивно выпрямляюсь и подаюсь вперёд. – Что ты там на него
нарыла?
- Этот дед немного чокнутый. Он, как
и его папаша, увлекается генеалогией. Представьте, даже пишет книгу
об истории своей семьи!
- А он точно бизнесмен и известный
финансист? Ты случайно не перепутала его с каким-нибудь
однофамильцем? Фамилия не слишком редкая.
Эта информация не укладывается в моё
представление об успешном капиталисте. По моему мнению, генеалогия
– что-то из ряда астрологии или хиромантии – блажь, которой
занимаются люди, чтобы повысить свою значимость. Мол, вон, у меня –
голубая кровь в десяти поколениях. И плевать, что сам я – лузер и
неудачник. Неужели успешные люди тоже маются этой ерундой?
- Он самый. Скучно старику. Он в их
семейном бизнесе уже как английский король, всем фактически
управляют сыновья. А Роберт развлекается, – выдаёт помощница со
скептической ухмылкой.
- И какое это отношение может иметь
ко мне? Предлагаешь прикинуться его внебрачным внуком или отыскать
общего прапрадедушку?
- Напрямую к вам это не относится,
но поговаривают, что он помешан на семье и не имеет дел с холостыми
бизнесменами. Так это или нет – не знаю, но за последние десять лет
он не заключил ни одного контракта с партнёрами, не имеющими семью.
Напротив, все они были глубоко женаты и с кучей детишек. Сам старик
недавно весьма помпезно отметил золотую свадьбу, чем безмерно
гордится.
Семья – это, конечно, серьёзнее и
реальнее, чем генеалогия. Но тоже не понимаю причин возводить её
наличие в ранг абсолюта.
- То есть ты хочешь сказать, что мои
шансы даже меньше этой одной шестой, если конкуренты женаты?
