Марина с трудом открыла глаза и первое, что увидела — белый
потолок больницы.
— Все, — хрипло сказала она, — хана тебе, Сергеич.
Вот говорила же ему, что у них на строительных лесах фиксаторы
стоек износились и ржавчина больше допустимой нормы, а он лишь
головой кивал с фразой: «Сделаем Марин Юрьна», и так уже целый
месяц.
И черт с ними со штрафами за нарушение техники безопасности с
таким количеством нулей, что можно пару этажей возвести причем с
финишной отделкой, но ведь и до несчастного случая могло дойти.
Хотя, судя по больничному потолку Марина до него как раз и
дошла. Закрыла глаза, пытаясь вспомнить события, из-за которых
здесь оказалась.
Она в очередной раз поехала на авторский надзор будущего
торгового центра, потому что им по своим каналам нашептали, что
скоро «случайно» приедет госпроверка на объект, а у них, как
всегда, то арматуру положили гладкую вместо рифленой и это за три
часа до приезда бетомешалки, то биотуалеты в неположенном месте,
то, вон, фиксаторы на лесах ржавые. Она еще помнит, как пошла
замерить защитный слой бетона в опалубке, а дальше треск, звон
складывающихся металлических стоек и темнота.
В целом-то Марине не впервой в больнице куковать, но если в
прошлый раз она тут по своей вине оказалась, провалившись ногой в
арматурный каркас и подвернув щиколотку, то теперь у нее было на
ком сорвать злость.
Судя по рассеянному свету в палате, кристально чистому потолку и
шикарному матрасу Сергеич не поскупился и явно отвез ее в частную
клинику, но его это все равно не спасет. Потому что ей как главному
инженеру проекта, даже несмотря на производственную травму, все
равно прилетит по каске, а она уже передаст эстафету прорабу, от
души на него поорав.
И как же все не вовремя! Такой косяк и прямо перед проверкой, не
говоря уже о том, что они в очередной раз сорвут все сроки.
Ладно, главное сама жива — уже счастье, и судя по общему
состоянию ничего не болит и не ноет, что даже странно. Отлежится
денек, выспится и снова на работу.
Во рту было сухо, и Марина не глядя потянулась рукой к кнопке,
чтобы вызвать медсестру, но нащупала лишь пустоту. Повернув голову
вбок, она сначала задохнулась воздухом, широко распахнув глаза, а
после подскочила с громким криком.
Вокруг нее было пустое белоснежное пространство без каких-либо
стен и потолков! Даже пола не было, но как-то же она до этого
лежала, а теперь еще и стоит тут?
Оглохнув и устав от собственного вопля, Марина прижала руки ко
рту, слыша лишь свое тяжелое дыхание.
Где она? И как тут оказалась? Не могла же она…
— А-а-а! — раздалось за ее спиной.
Развернувшись на месте прямо в прыжке и схватившись за сердце,
чуть не словившее инфаркт, Марина уставилась на… себя!
Ее собственная копия только в другой одежде смотрела на нее
круглыми глазами и с открытым ртом, и Марина подозревала, что ее
выражение лица ничуть не лучше. Потому что видела перед собой те же
русые, чуть вьющиеся волосы ниже плеч, те же медовые глаза, лицо,
фигуру, рост.
Все было тем же, что она видит каждый день в зеркале!
— Двойник, — прошептала копия.
— Вообще-то Марина Юрьевна, — взяла она себя в руки и включила
привычный невозмутимый образ большого начальника, хотя хотелось
рвать на себе волосы, — но для вас так и быть просто Марина, если
объясните мне что здесь происходит.
— Лира Мариэль Бламонт, — ответила копия ее же голосом, но более
нежным.
Вот сразу видно, что не орала она через всю стройку на
работников с ближнего зарубежья, которые по-русски «ни панимать»,
но стоит перейти на могучий матерный, как сразу до всех доходит,
причем с первого раза.
Копия грустно улыбнулась и протянула к ней дрожащую ладонь для
пожатия. Марина с опаской посмотрела на нее, но вежливость
победила.
