Давно и далеко
То всем другим горький урок
–
Душой (не золотом!) плати
За поцелуи фейри!
стихи автора
Прошлое
– Шон, это ты?
– Я, отец, – он топтался на крыльце, счищая прилипшую на башмаки
грязь.
Дверь скрипнула, голова отца просунулась в щель.
– Кому ещё быть? – усмехнулся Рыжий, глядя в обветренное, чуть
усталое лицо.
– Ты чего по ночи неизвестно где шатаешься? – добродушно
заворчал глава небольшого семейства Фланаган.
– Отец, я всё сделал, что ты мне велел… Можешь проверить! –
начал было Шон.
Но Донал его оборвал:
– Да знаю я. Не о том речь… Просто завтра вставать чуть свет,
отдыхать бы пораньше лёг… Да и темень уже такая. А ты бродишь
совсем один. Добрые люди давно по домам сидят.
– Так то добрые… – буркнул себе под нос Фланаган-младший. – А
дьявольскому отродью чего бояться?
– Что, что? Что ты сказал? – нахмурился отец.
– Прости! – устыдившись, Шон опустил рыжую голову. – Отец,
прости! Глупость сказал. Не слушай меня!
– Опять с кем-то сцепился? – понимающе хмыкнул отец. – Шон,
научись злые языки не слушать. Знаю, что ты ничего и никого не
боишься… И постоять за себя можешь. Но людей стоит опасаться,
сынок! Ты один – их много. Покуда я жив, я тебя в обиду не дам. А
как меня не станет? Тебе здесь жить, так не наживай себе
врагов!
– Ты знаешь, не я это начинаю… – насупился ещё больше Рыжий. –
Они сами. Отец, что я им плохого сделал? Я никого не трогаю, чего
лезут…
– Натура такая людская, – пожал плечами Фланаган-старший. –
Норовят заклевать того, кто на них не похож. Стоит голову повыше
поднять, вся стая накинется, чтобы вровень был, чтобы не смел.
Никто не любит тех, кто отличается. Пойдём-ка лучше в дом! Там у
меня котелок на огне…
В доме было тепло и сухо, уютно, несмотря на нищенскую
обстановку – в их маленьком доме на утёсе, что стоял на самой
окраине деревушки Каерхин в окрестностях Слайго.
Впрочем, кого в Ирландии можно удивить нищетой?
Так жили все, за редким исключением, вроде мистера Маккеннета,
отца Шанны.
Он владел торговой лавкой и большим земельным наделом, где
выращивал картофель. Не сам, разумеется – нанимал селян за
несколько жалких пенни, а многим вовсе платил не деньгами, а всё
той же картошкой. Да и землю он, конечно, арендовал – ирландская
земля давно уже не принадлежала ирландцам. Но это не уменьшало вес
Брайена Маккеннета в глазах всей деревни.
Да, в доме Шанны было иначе. Разумеется, Фланаган там никогда не
бывал (его бы и на порог не пустили), но Рыжий подсмотрел как-то в
окно. Да и сама Шеннон кое-что рассказывала.
Порой Шон думал об этой разнице, и ему становилось тоскливо.
Вдруг Шанна не захочет выходить за него, когда они вырастут? Ведь
она привыкла жить иначе, привыкла к достатку…
А что ей может предложить нищий сын рыбака?
Озарение пришло внезапно… и оказалось простым и ясным, как любое
озарение.
Значит, надо сделать так, чтобы было что предложить!
И Шон для себя решил твёрдо, что он обязательно разбогатеет:
будет работать, накопит много денег, чтобы дом у них был такой же
большой и красивый, как у мистера Маккеннета.
Наверное, для этого ему придётся уехать на время из Каерхина,
ведь в родной деревушке заработать много денег не получится, даже
если он будет рыбачить и днём, и ночью. Даже если он выкопает всю
картошку мистеру Маккеннету…
Нет, за богатством надо ехать в большой город. А там… никому не
нужен безграмотный сын рыбака.
Поэтому Шон тайно от всех напросился к старому мистеру
Фицпатрику в ученики. Колум Фицпатрик к учительству не имел
никакого отношения, но один из немногих в Каерхине умел читать и
писать и даже имел дома несколько книг.
Шон таскал ему на ужин то рыбы, то устриц, то лесных ягод или
грибов, а старик за это понемногу учил мальчишку грамоте. Дело
продвигалось медленно, но Шон гордился каждым коряво нацарапанным
словом.
