Пролог. Всадница без
головы
Есть верные признаки, что наступила
настоящая осень. Запоминайте. Голые маньяки в парке сто раз
подумают, прежде, чем распахивать плащи. Вид «сосульки»
вызывает у прохожих уже не панику и стыд, а сочувствие и грусть.
Лужи по колено и сопли до колена почти встретились. А клин
богатеньких знакомых улетает в теплые края.
Дорога шуршала под колесами. Я ехала
из деревни, везя домой свою пятилетнюю принцессу Нюшу.
- Свет мой зеркальце, скажи! Да всю
правду доложи, - пробурчала я, глядя в боковое зеркало. – Кто тут
хочет проскочить. Поворотник не включить?
Мне же зеркальце в ответ. «За тобой
машинки нет»!
Трасса была пустой. Погода -
промозглой . Настроение кислым.
На заднем сидении елозил
откормленный, гиперактивный хомячок, способный довести до инсульта
даже крокодила.
- Ма, а когда мы исе поедем к
баушке? – интересовалась пухленькая принцесса, отъевшаяся на
блинчиках с вареньем и прочих вкусностях.
Все зло от добрых бабушек! После
бабушек привести ребенка в чувство невозможно. Проще родить нового.
А этого отдать бабушке навсегда. Для дальнейшего «балования».
Это нас мамы караулили с
секундомером, кормили по расписанию, выгуливали на моральном
поводке: «Быстро иди домой!». Нас ругали за каждую провинность. На
нас смотрели строго и грозили пальцем.
А потом кто-то подменил твою строгую
и требовательную маму.
И вместо нее появилась добрая
бабушка.
Бабушка постигла древнее искусство
потакания «уси-пуси» и откликалась на японское имя «Бахосю».
Из детского лепета на заднем сидении
я поняла. Нюша очень будет скучать по кошечке. Даже больше,
чем скучала по мне. Я была тронута до глубины души.
Ну еще бы! На маме сильно не
прокатишься! Маме хвост фломастерами не разукрасишь. А кошке
можно! Бабушка разрешила. Мне не разрешала гладить кошку. А тут
разрешила!
Кошка была несказанно рада нашему
отъезду. Вы бы видели ее глаза. В них за этот беспросветный месяц
впервые промелькнула надежда.
Еще бы! Она больше не пони. И даже
не единорог. Ей не придется перевозить кукол на спине. Игрушечному
принцу придется искать принцессу пешком. И больше не будет
расстроенного детского голоса: «Принцесса не в этой стороне!
Мурка, скачи к принцессе!».
Кошка честно обещала не дожить до
следующего «Ба! Я плиехала!». И мне было перед ней стыдно.
- А потом поняшка плыгала и спасала
плинцессу… - перечислял комок неуемной детской энергии. – И
застляла за диваном. Я ее шваблой вытасила! И за хвост! И
плинца она улонила! Я ее лугала!
Я внимательно смотрела на дорогу. И
краем уха слушала детский лепет.
Десять минут назад я узнала про
других детей в деревне. Маша, которая ест козявки, Дима, который
надувал лягушку и Саша, у которого на попе шрам. Меня обещали с
ними познакомить. Но мне казалось, что я знаю об этих людях больше,
чем их родные.
По радио передавали гороскоп на
неделю. Бодрый голос диктора обещал мне скорую неземную любовь и
скорое свидание. Сегодня мне рекомендовали не выходить из дома. И
отключить телефон с интернетом.
Из гороскопа следует, что нормальный
мужик завелся у меня дома. Просто носа не кажет. Прячется. И следит
за мной. Астрологи иногда умеют угрожать не хуже
маньяков.
Мои руки крепко держали руль.
Ничто не отвлекало меня от езды, кроме мыслей о том, что месяц у
бабушки отлично обнуляет логопедов и занятия с мамой.
Если месяц назад я привезла
маленького профессора с абсолютно четкой дикцией. То забирала я
маленькую Маугли, разучившуюся читать, писать и забывшую
алфавит.
- Мама, волососины глязные! – выдал
писклявый голос. В зеркале заднего вида мелькнула детская попа. – А
мы купим мне бульдонку? Какубашки?
Таинственный «какубашка» не раз
мелькал в разговоре. Я честно не помнила такой нечисти. Барабашку
знаю. А какубашку нет.
