Пролог
В большом приемном зале ордена Огненной пентаграммы царили
полумрак и тишина. Впрочем, оно и неудивительно для раннего утра,
посетители появлялись здесь намного позже. Сейчас же в зале
находились только двое: красивая кареглазая женщина с длинными
огненно‑рыжими волосами и сгорбленная старуха.
Женщина довольно улыбалась.
– Пришла наконец, – почти промурлыкала она, изящными пальчиками
перебирая золотую цепочку с пятиконечной звездой, украшенной
россыпью рубинов.
Во взгляде стоящей напротив старухи вспыхнула мольба:
– Астарта, прошу, дай мне еще немного времени!
Лицо красавицы вмиг заледенело.
– Нет, – жестко отрезала она. – Время контракта вышло,
Серафима.
– Хотя бы один день!
– Я и так слишком долго ждала и теперь хочу получить
обещанное.
– Астарта!..
В ответ та резко взмахнула рукой, и старуха, захрипев,
повалилась на пол. Рыжеволосая жрица ордена Огненной пентаграммы
нетерпеливо подалась вперед, с волнением облизнув пухлые губы.
Наконец‑то ожидание завершилось, и сейчас она получит то, о чем
мечтала столько долгих лет! Вот сейчас…
Минута, другая… ничего не происходило.
Озаренная страшной догадкой, Астарта рванулась к телу и почти
тотчас коротко, зло взвыла. Оболочка была пуста.
Глава 1
Понедельник – день тяжелый. Особенно если поспать удалось всего
три часа. И ведь не по собственной вине! Просто в аэропорту
задержали отправку маминого рейса, так что из Шереметьево выбралась
лишь около двух часов ночи. А там пока доехала до нашей однушки в
Отрадном, пока поела‑умылась… В общем, выспаться не получилось
совершенно, так что на работе я почти непрерывно зевала.
– Ну как, Ариш? Проводила? – поприветствовала бухгалтерша Ирина
Алексеевна, с которой мы делили небольшой кабинетик.
– Угу. – Я сонно кивнула. – Представляешь, из‑за погоды до
половины второго разрешения на вылет не давали! Почти четыре часа
ждать пришлось.
– Ничего, зато сегодня выспишься, – попыталась обнадежить меня
подруга.
– Не знаю, не уверена. – Я поморщилась и в очередной раз
зевнула. – Бабушка вчера звонила, очень хотела меня увидеть. Вот
прям срочно, едва истерику не закатила. А я не смогла – мама тоже в
позу встала. Так что придется сегодня съездить узнать, что
случилось. И почему мне отпуск не дали? Сейчас бы с мамой на Кипр
летела… – Я мечтательно зажмурилась, а потом вздохнула.
– Извини, Ариночка, – посочувствовала Ирина. – Сама понимаешь,
после того как Вячеславна уволилась, ты у нас одна кадровичка и
осталась. А у меня сейчас отчет квартальный, не смогу я тебя
подменить.
– Да ничего. – Я махнула рукой. – Понимаю. Эх, чувствую, ждут
меня вечером жалобы и укоры.
– Все‑таки странная у тебя бабка. – Ирина покачала головой.
Не спорю. Бабушка по линии отца и впрямь была весьма странной.
Всю жизнь, сколько себя помню, она не желала меня знать. Возможно,
из‑за того, что родители не были женаты. Они только начали
встречаться, когда отец погиб, и только спустя неделю после его
смерти мама узнала, что беременна. Но когда она решилась рассказать
об этом бабушке, та попросту прогнала ее. Двадцать пять лет она
отказывалась поддерживать с нами какие‑либо отношения, а две недели
назад внезапно объявилась и потребовала меня к себе.
Мать, разумеется, такое внезапное проявление родственных чувств
восприняла в штыки, однако бабушка заявила, что готова оставить
единственной внучке квартиру. Просторную двушку почти в центре
Москвы в добротном сталинском доме мама упустить не могла. Так что
пришлось мне знакомиться с вновь обретенной родственницей.
Правда, общение наше было не особо частым: последнее время я
почти каждый день задерживалась на работе. За две недели я видела
бабушку лишь у нотариуса, да несколько раз заезжала после работы –
привозила ее любимые травяные чаи. В сумке, кстати, еще с вечера
лежали три заказанные бабушкой пачки: ромашковый, с чабрецом и
бергамотом.
