Вторая часть цикла
"Взаимозависимые"
Наше время
Пи Пи Пи Пи Пи...
Сигнал будильника хорошо
прослушивался в тишине ночи. Не по сезону теплой ночи.
Ветер колыхал тюль сквозь
приоткрытую створку двери, ведущую на террасу. В вихре танца
кружили лепестки на узком балконе, словно язвочки выделяясь
бордовым на мраморе. Луна, пробивавшаяся сквозь панорамные окна
тускло освещала пространство. В целом комната казалась пустынной и
необжитой: минимальное количество мебели, из декора — картина
напротив кровати.
Из глубины раздался скрежет когтей.
Звук то усиливался, то стихал в зависимости от моих стараний.
Нормальный человек давно бы прекратил пытку, но моему воспаленному
мозгу нравилась данная пытка. Как и скрежет ржавых цепей, плохо
закрытого крана, скрипа дверей. Данная игра по нервам хорошо
отвлекала от желания грызть кости недругов. И это не фигуральное
выражение.
Будильник звучал громче, настойчиво
призывая к реальности. Когтистой ладонью, будто змеей потянулся к
будильнику. Раскрывая пальцы, накрыл раздражитель. На секунду сжав,
прислушался к треску пластика, отпустил, ласково поглаживая
предмет. Ноготком указательного пальца аккуратно нажал на отбой.
Вмиг повисла тяжелая тишина.
Приподнявшись, пьяно прошагал вдоль
кровати. С каждым шагом раздавался жалобный хруст ломающегося
стебля. Под ногами лежали сорванные раннее цветы с черными
сердцевинами. Присев на корточки, сгреб цветы и окунул лицо в
дурманящий запах. Несколько рваных вдохов,
на полустоне выдох, еще вдох... Плечи затряслись, когти
впились в ладони, окрашивая их алым. Уронив ворох, выудил
сердцевину и поднес к глазам, желая рассмотреть внимательнее
частичку цветка, усмехнулся.
– Прямо как ты, Белль.
Наркотическая, гибкая к ветрам судьбы и обладающая черной
сердцевиной. Моя...
Проглотив тычинку, нетвердо
приблизился к холсту. Луна, играя, освещала самое желанное: зеленые
глаза, таинственную улыбку, шрам, расслабленную позу. Окровавленной
ладонью дотронулся до губ пары. Красным по красному. От
шероховатости акрила по телу прошел ток желания. Зарычав,
замахнулся...
Стебель против бутона. Умиротворение
на агонию. Проигранная мной война. Пристыженно отвел
взгляд.
– Не смотри так, Белль. Не тебе меня
судить...
– А кому, как не мне? Кому, как не
паре? – мелодичный голос прозвучал со стороны выхода.
Шальным взглядом наблюдал за
приближением Белль. Такая же, как и в тот день. Восхитительная,
манящая, призывная для меня. Не может быть... это
не ты... бред воспаленного разума, шутка Владычицы... или
ты... сама нашедшая меня в этой клетке?
Вдохнув глубже, зарычал. Моя!
Захватив девушку, тесно прижал к
горячей груди, впился в ее приоткрытые губы поцелуем. Нет, не
поцелуем... укусами! Захватывал каждый миллиметр рта, языком
подчиняя ее. Наказывал пару за задержку. За каждый век без нее.
Белль, застонав в мои губы, прильнула еще ближе, обхватывая шею
белыми ручками. Невнятно мычала просьбу не останавливаться. Да
никогда в жизни. Не остановлюсь, не отпущу, привяжу к себе шелковым
платком. Доведу до исступления и не позволю увидеть звезды. И так
раз за разом.
Подхватив Белль под ягодицы, вжал в
стенку, хаотично целуя теплую шейку. Тихие вскрики пары — моя
виагра. Прижавшись носом к шраму на надплечье, восторгался
запахом желания. Да, милая, кричи, проси, моли... Разжав челюсти,
вонзил клыки в мягкую плоть. Девушка дернулась и послушно ждала,
пока я наслажусь ее вкусом. Лаская языком теплые потоки, вкушал
молодую девичью кровь. Опустив ладонь меж нами, начал нежно
поглаживать, усиливая ее возбуждение.
– Жерар... – захныкала она.
О да, стони мое имя. Еще! Усилил
натиск. Запах возбуждения окутывал нас, пропитывал кожу, налетом
ложился на волосы. Кровь приобрела сладковатый привкус. Сделав два
глотка, сраженно замер. Другой вкус... не такой...
не мой... не Белль! Пелена бешенства застелила глаза. Сжав
зубы, сильнее надавил на ключицу смертной. Девушка вскрикнула и
начала отбиваться. Не серьезно, пока еще не веря в мою
не-игру. Когти вошли в бедра искусительницы, а я дернул
головой, отрывая плоть. Вскрик раненой птицы – и обмякшее
тело. Откинув помеху, скривился от отвращения. Сплевывая кровь и
слюну, взглядом нашел дверь в ванную комнату. Уже там смог опустить
голову под потоки ледяной воды, смывая чужой вкус. Белоснежная
раковина окрасилась в кроваво-мраморные разводы. Приподняв мокрую
голову, глазами встретился с рубинами в зеркале. Глаза проклятого
своей собственной парой. Глаза безумца. Глаза
Жерара Волуара.
