«Добрый день.Хотя нет, не хочу лгать.
Добрых дней в моей жизни уже не осталось. Но думаю, что каждый
день, который я проживаю, не столкнувшись с убийцами, можно назвать
частично хорошим. Не знаю, чем закончится сегодняшний день.
Возможно, скоро я буду мертва, так и не успев ничего
рассказать.
Холодно. Два драных одеяла почти не греют. На руках
перчатки, но это не спасает. Пишу на ящике, надеюсь, что не
развалится. Фонарик держу в зубах, закрепить его негде. Ручка
скользит в пальцах, но перчатки я не сниму. Иначе совсем замерзну.
Сейчас не до удобства, надо сохранить остатки тепла. Да простят
меня те, кто найдет мой дневник и будет расшифровывать эти
каракули.
Не знаю, стоит ли здесь называть настоящие имена. Но, пусть
вам, незнакомцам, которые найдут эти записи, будет проще.
Меня зовут Клео. Полное имя Клеопатра, но я его ненавижу и
не использую. Мои родители… Мои приемные родители –
археологи. И о том, что они мне не родные, я узнала совсем недавно.
Марго и Алекс были, да и все еще, повернуты на Древнем Египте. И
из-за их фанатизма я получила это идиотское имя. Не знаю, о
чем они думали, потому что мне пришлось ходить в школу среди Маш,
Даш и Насть.
Хотя, соглашусь, сокращенная версия имени не так уж и
плоха.
Хотите узнать, как так получилось, что сейчас я прячусь на
продуваемом ветром чердаке, хотя у меня есть квартира? Почему меня
могут убить, а в полицию я не иду? Их там больше всего. К
сожалению, не сразу, но я поняла, что выживать придется самой.
Полагаться нельзя даже на таких, как я.»
Помню, несколько лет назад мне на глаза попалось видео про
необычных детей. «Дети-индиго» - значилось в заголовке. Дети,
умеющие читать с закрытыми глазами, различать цвета. Один мальчик
мог двигать небольшие предметы. Это казалось забавным
надувательством до тех пор, пока я не увидела место, где жили эти
дети. Загородная школа-интернат. Трехэтажное, ничем не
примечательное, здание на участке у леса, огороженное кованым
забором со старыми витыми узорами.
Камера двигалась по дороге, ведущей к крыльцу, и у зрителя
возникало ощущение, что он сам направляется к этой школе.
В момент просмотра меня пробрала дрожь, и возникло странное
ощущение, будто место кажется знакомым. Какие-то смутные
воспоминания проявились расплывчатыми пятнами перед внутренним
взором, но как только я попыталась ухватиться за них, рассмотреть
получше, растворились в дымке времени. Что-то упрямо твердило, что
я уже бывала в этой школе, но факты говорили об обратном.
До шести лет я все время была с родителями в разъездах. Египет,
Греция, Италия. Раскопки, музеи и снова раскопки.
Затем в шесть лет обычная школа. Мне приходилось часто жить с
тетей. А после школы начался университет.
Интернат никак не мог втиснуться ни в один из промежутков
времени.
Сейчас, оглядываясь назад, я проклинаю свое любопытство и
желание все выяснить. Лучше бы тогда я закрыла эту вкладку и
выкинула видеоролик из головы. Не следовало ворошить прошлое.
За несколько недель до
настоящих событий
Третий курс. Факультет журналистики. Сентябрь. Несколько
месяцев, и мне стукнет двадцать один. Но я все еще чувствую себя
маленькой девочкой лет шестнадцати.
Пустая темная квартира вечером уже стала для меня привычной.
Родители со временем хоть и поубавили пыл к поискам приключений, но
работу не бросили. Реже, но все с такой же охотой они отправляются
на раскопки старинных храмов и гробниц, а я на несколько месяцев
оказываюсь в холодном сером одиночестве.
Сижу за заваленным столом и бездумно листаю страницы сети в
поисках интересной идеи для статьи, которую мне необходимо сдать
через несколько дней. Рядом с настольной лампой возвышается гора из
грязных тарелок. Смотрю на них и все откладываю мытье на потом. Все
равно никто, кроме подруги, не увидит этого бардака. А она и так
знает, что я не любитель частой уборки. Ну и зачем себя лишний раз
изводить?
