Пролог
Она лежала возле своего домика, раскинув руки. А из шеи сочилась
кровь. Маленькая девочка, наверное, из девятого или десятого
отряда. Лет восьми, не больше.
Косички распластались на плитке, а пустые глаза смотрели в
звездное небо.
1
Взвейтесь кострами, синие
ночи!
Мы пионеры - дети рабочих
Поезд был душный. Окна не открывались. А встроенное радио не
работало. Колька лежал на верхней полке, свесив вниз голову, и
созерцал, как его старшая сестра Таня играет в шахматы с соседкой
по купе. И проигрывает.
- Да ты конем ходи, - подсказывал Колька, вертя своей
покрасневшей физиономией. – Вилка будет.
Танька только отмахивалась от назойливого братца, и продолжала
ходить так, как считала нужным.
- Шах и мат, - радостно объявила соседка, потирая руки.
- Это все из-за тебя, - недовольно сказала Танька брату и пошла,
покачиваясь, куда-то в конец вагона.
- Будешь? – предложила соседка, имени которой мальчик даже не
запомнил.
- Давай, - Колька сполз со своей полки вниз, пригладил влажные
от пота взъерошенные волосы и стал расставлять шахматы.
В школе он ходил в кружок и как уважаемый пионер несколько раз
даже побеждал в районных турнирах. Соседке этого знать было не
нужно, поэтому она очень удивилась, когда Колька в три хода обыграл
ее.
- Ребята, подъезжаем, собирайте свои вещи, сдавайте постельное
белье, - объявила вожатая, проходя мимо.
Коля снова полез на свою полку, стараясь не удариться затылком,
и в полусогнутом состоянии стал стягивать наволочку с подушки.
***
За месяц до поездки.
- Хватит! Это перешло уже все возможные границы! – кричала мама
за дверью кухни.
Видно, она что-то схватила и бросила на пол, потому что раздался
характерный звон.
- Тарелки бьет, - пробормотала Танька, приложившись ухом к
двери. – Дело дрянь.
- Люда! Люда, угомонись! – вторил ей отец. – Дома дети! Хватит
устраивать сцены!
- Дети! – в этот момент мама, скорее всего, всплеснула руками, а
затем уперла их в бока. – Что-то ты не думал о детях, Сережа, когда
решил встретиться с этой мымрой крашеной.
Танька округлила глаза и приложила руки ко рту. Она
догадывалась, из-за чего был весь этот сыр-бор, но мамины слова
теперь все подтвердили. Отец загулял.
- Что за мымра? – прошептал Колька, все еще не особо понимая,
что происходит.
- Да я просто выполнял поручение начальника. И только. Относил
цветы его невесте, - пытался выкрутиться отец.
- Звони! – мама распахнула дверь. Дети, до того опиравшиеся на
эту самую дверь, не удержав равновесия, повалились на пол кухни.
Только Люда не обратила на это никакого внимания. Она переступила
через них, прошествовала в коридор и сняла телефонную трубку. –
Звони начальнику. Пусть он подтвердит твои слова.
- Да уже поздно, - замялся отец. – Куда я на ночь глядя буду
трезвонить. Давай завтра утром хотя бы?
Мама бросила испепеляющий взгляд на мужа и пошла в свою комнату.
Хлопнула дверью. Из-за двери донеслись приглушенные рыдания.
Отец продолжал стоять на кухне среди разбросанных осколков. Он
выглядел виноватым и ничего не понимающим.
- Как ты мог?! – воскликнула Танька, испепеляя папу взглядом
сверкающих от слез глаз и, поднявшись с пола, помчалась за мамой в
комнату, видно, утешать ее.
Коля сел, потирая ушибленные руки, и посмотрел на отца. На том
лица не было.
- Я ведь, правда, выполнял распоряжение начальника, - сказал он
почти шепотом. – А тут Люда заметила, пошла следом. Увидела, как я
дарил цветы. Ну и вот что имеем.
Папа сел на табуретку, облокотился руками на стол и подпер
ладонью голову.
- И как ей доказать?
- Так позвонил бы начальнику и все, - предложил Колька. – Зачем
трагедию разыгрывать?
- Да время девять. Ты думаешь, Григорий Игоревич сейчас дома?
Да, даже если и дома, то занят. Не хочу я и ему жизнь портить.
