Анечка всегда была хорошей. Хорошо училась в школе, с отличием окончила университет, и, отработав школьным учителем уже три года, считалась хорошим специалистом. Она была единственной надеждой и радостью своих родителей; она никогда не водила дружбу с теми, кого папа и мама считали «сомнительными личностями», никто не видел ее в ночных клубах и других подобных местах; она не читала неправильных книг и слушала только классическую, правильную музыку. Аня была прекрасной хозяйкой, великолепно готовила, умела шить и вязать; выстиранные ею простыни всегда были белее альпийских снегов. «Еще бы ей человек хороший попался», – вздыхали родители, умиляясь на свое чадо. Претендентов на длинные, почти до пояса, золотистые волосы, мягкие алые губы, румяные щеки, упругую, высокую грудь и стройную фигурку была масса. Но родители беспощадно отбраковывали сто процентов ухажеров, и Аня всегда была послушна их воле. Она ждала свою единственную, настоящую и правильную любовь, читая романы Даниэлы Стил и Сандры Браун.
Хороший человек попался. Человека звали Алеша, и он дотягивал до принца на белом коне: высокий, с аккуратной белокурой головой и голубыми, не замутненными алкоголем и наркотиками, глазами. Он был на два года старше Анечки, единственный сын богатых родителей, занимающий высокий пост в компании отца, и готовящийся унаследовать семейный бизнес. Его диплом был безупречен – еще бы, ведь это был диплом Оксфордского университета, вдобавок с отличием. Молодые люди познакомились в художественном музее и с тех пор практически не расставались. Это была самая хорошая, правильная и настоящая любовь с первого взгляда, обходившаяся без характерных для их ровесников пошлости и вседозволенности. Только через три месяца после знакомства Анечка подарила Алексею первый поцелуй, а о добрачном ложе не могло быть и речи. Возможно, именно поэтому молодые люди вскоре обручились; свадьба была назначена на ноябрь.
Алеша не дожил до свадьбы двух недель.
Алексей был бы стопроцентно идеален, если бы не две маленькие странности. Он писал стихи и не мог усидеть дома в дождливую или туманную погоду. К огромному ужасу родителей, Леша тащил Анечку на улицу, под дождь или в туман. В этой сырости они бродили часами, он все говорил, как красиво вокруг, а она думала о чашке горячего какао и о теплой постели с плюшевыми зверятами. Еще о грядущих пневмониях. Но за время всех этих прогулок Аня ни разу не подхватила даже легенькой простуды. Этим наблюдением она поделилась с Алексеем.
– Они любят нас, – ответил он на это.
– Кто? – не поняла Анечка.
– Дождь и туман, – улыбаясь, пояснил Алеша. – Они всегда любили меня, а теперь любят и тебя, моя единственная. Не бойся, ты не простудишься, и вообще ничего не случится плохого.
Аня ничего не ответила, только крепче прижалась к нему, и они продолжили прогулку.
– Я всегда буду с тобой, Аня, – вдруг сказал Алеша. – Всегда, что бы ни случилось.
– Я люблю тебя, – ответила она.
– Я люблю тебя.
Смерть нашла Алешу ясной ночью. Дождь налетел позже, сильный и плотный он хлестал землю, как молотит стену кулаками человек, изливающий бессильную ярость. Он ушел, его место занял густой, скорбный туман, растаявший утром.
В ту осеннюю ночь они гуляли вдоль автострады. Все случилось быстро: Аня услышала хлопок, и в следующий миг увидела фары несущегося на них автомобиля.
Алеша успел оттолкнуть ее, сам он отпрыгнуть не успел. Аня видела, как решетка радиатора впилась в его тело. Автомобиль протащил Алешу метров десять и впечатал в бетон высокого забора. Изо рта хлынула кровь…
Алеша умер.
Аня кричала и кричала…
С запада мчался опоздавший дождь…
Спустя два дня Алешу хоронили. С самого утра кладбище укутал туман, такой густой, что даже солнце не пугало его. Похоронная процессия медленно вкатилась на кладбище, и по машинам ударил дождь. Аня вышла из машины словно робот. Она не плакала, в остановившемся мозгу бились мысли о том, что она теперь одна и еще какая-то глупая мысль о том, что она теперь опозорена и нечиста. Ведь была уже почти замужем…
