ИСТОРИЯ ПАДЕНИЯ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ
И УПАДКА ЦИВИЛИЗАЦИИ С 250 ПО 1000 ГОД
ТОМ ВТОРОЙ
Автор: Ж. К. Л. СИМОНД ДЕ СИСМОНДИ
Иностранный член Института Франции, Императорской академии Санкт-Петербурга, Королевской академии наук Пруссии; почетный член Виленского университета, Академии и Общества искусств Женевы, Итальянской академии, академий Георгофили, Кальяри, Пистойи; Римской академии археологии и Понтанского общества Неаполя.
ПАРИЖ – TREUTTEL ET WÜRTZ – 1835.
Глава XIII. – Магомет. – 569—632
Великий Аравийский полуостров, простирающийся от Персидского залива до Красного моря и от границ Сирии до берегов Южного океана, представляет собой обособленный мир, где человек, животные, небо и земля обладают иным обликом и подчиняются иным законам. Здесь всё напоминает о вечной независимости коренного народа; древние предания сугубо национальны, а своеобразная цивилизация развивалась без участия чужеземцев.
Площадь Аравии примерно в четыре раза превышает площадь Франции. Однако этот обширный континент, не имеющий ни рек, ни достаточно высоких гор, способных задерживать облака и превращать их в дождь или удерживать снег в этих знойных широтах, постоянно страдает от жажды. Сама земля здесь иссушена; лишь с трудом она покрывается скудной растительностью в сезон дождей, а как только солнце разгоняет тучи, его палящие лучи превращают её в пыль, которую ветры сметают в песчаные барханы, грозящие поглотить труды человека и нередко хоронящие путников в ужасных могилах. Лишь изредка встречаются живые источники, обнаруженные человеческим трудом или инстинктом животных и бережно сохранённые в цистернах и глубоких колодцах благодаря древней благотворительности – бескорыстной щедрости, которую незнакомцы оставили в дар незнакомцам грядущих веков. Эти источники отмечают места, где человек может выжить; они отстоят друг от друга так же далеко, как крупные города в Европе, и на маршрутах караванов более половины дневных остановок лишены воды. Помимо этих цистерн, существуют и другие источники, ускользнувшие от внимания человека или не защищённые его трудами; их воды достаются чудовищам пустыни – львам и тиграм, чаще утоляющим жажду кровью, или антилопам, спасающимся от них бегством.
Горы, лишённые почвы из-за солнечного зноя и ветров, местами вздымают свои оголённые вершины. Но если какая-то из них достаточно высока, чтобы притягивать облака и благодатные дожди, если с её склонов стекает хотя бы небольшой ручей, то прежде чем исчезнуть в песках, он дарит удивительное плодородие земле, которую орошает. Жгучая сила солнца здесь не губит, а оживляет; среди песков возникает островок зелени, священный источник укрывают рощи пальм, и все животные собираются вокруг человека. Его власть кажется им менее страшной, чем власть пустыни, от которой они бегут, и они покоряются законам приручения с покорностью, неведомой в других краях. Эти горы, прохладные источники и оазисы рассеяны по бескрайним просторам Аравии лишь изредка. Однако вдоль побережья Красного моря есть места, отмеченные более обильными водами, и с древнейших времён там процветали города. В то же время на юге полуострова, у берегов океана, лежит Йемен – так называемая Счастливая Аравия, – где обильные воды питают тщательно возделанные земли, покрытые кофейными деревьями и ладаном. Говорят, что за много миль путешественник нередко может уловить ароматы, доносящиеся с этих берегов.
Человек, житель этой земли, столь непохожей на все прочие, наделён природой силой, необходимой для борьбы с невзгодами. Мускулистый, ловкий, выносливый и терпеливый, он, подобно своему верному спутнику – верблюду, умеет переносить жажду и голод. Горсть фиников или немного ячменной муки, размоченной в ладони, составляют его пищу. Чистая, свежая вода для него так редка и драгоценна, что он не стремится изобретать крепкие напитки. Его ум направлен на познание своего царства, и изменчивая картина пустыни, где ветры переносят песчаные горы, а знойное, отравленное дыхание самума нередко несёт смерть, не вызывает в нём ни удивления, ни страха. Он смело требует у пустыни немногих богатств, что она скрывает, и бесстрашно пересекает её во всех направлениях. Он подчинил себе всех её обитателей или, скорее, сделал их своими союзниками; делится с ними скудными дарами, которые удаётся вырвать у скупой природы, и направляет их разум на добычу и сохранение скудной пищи, которую Аравия даёт им. Пользуясь их трудом, он сохранил благородство их нрава. Лошадь живёт среди его детей; её ум постоянно развивается в общении с человеком, и она повинуется ему скорее из привязанности, чем из страха. Верблюд отдал ему свою силу и терпение, позволив оживить оживлённую торговлю страну, казалось бы, обречённую на полную изоляцию.
