Корректор О. А. Егорова
Редактор И. П. Белая
Иллюстратор Д. М. Бордаченкова
© Ангелина Мамонова, 2025
© Д. М. Бордаченкова, иллюстрации, 2025
ISBN 978-5-0065-9391-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Обычно предисловия никто не читает, но это классное, право. Я вам сейчас быстро его перескажу.
Бог избавил меня от невежества (как и Лермонтова) назвать эту книгу «сколько-то жизненных уроков» и взять на себя смелость научить читателей правильной жизни на примере классической литературы. Даже не смейте думать, что автор этой книги имеет «гордую мечту сделаться исправителем людских пороков». Эта книга – история моего длительного и серьезного романа с русской литературой. Этакий филологический роман, но с запахом булочки с корицей.
Я назвала эту книгу «из 13 в 33» по нескольким причинам. Во-первых, я люблю фильм «Из 13 в 30». Героиня Дженнифер Гарнер, устраивающая пижамные вечеринки с подростками – это буквально я. А мне сейчас 33 года. Моя жизнь кардинально изменилась в 13 лет. На моих глазах от продолжительной болезни умер мой отец, который все детство был моим лучшим другом. Наверное, с тех пор я ощущаю непоправимое одиночество и через его книги (он много писал) и книги классиков общаюсь с ним, ищу его и его мысли. И эти двадцать лет, с 13 до 33 лет – в этой книге. Возможно, я бессознательно написала ее для него, чтоб он узнал, какой я стала. Надеюсь, на том свете работает доставка книг или есть небесная электронная библиотека. И когда он ее дочитает, я громко закричу: «Пап, ты видел, как я умею? Пап, видел?»
Во-вторых, я люблю цифры. Они красивые, симметричные. Будучи студенткой первого курса филологического факультета, я работала репетитором по математике и жалела, что не пошла на матмех. Сейчас вообще не жалею, конечно: ненавижу запреты, а в математике на ноль нельзя делить. В филологии запретов нет: могу использовать слово «нету» или «ихний» в тексте, изображая разговорную речь, и что вы мне сделаете? Джеймс Джойс такое творил с литературой, что никакая математика не позволит.
В-третьих, держите логическое объяснение. В России дети начинают читать серьезные романы в школе в возрасте около 13 лет, в 7 классе, и воспринимают их на уровне «понравилось-не понравилось», «смог дочитать или нет», «крашиха учительница литературы или нет». Семиклассники всегда обращают внимание на биографию автора: если он красиво умер – так это вообще пушка. Например, когда дети узнают о том, что Гаршин бросился в лестничный пролет, рассказ «Красный цветок» резко начинает им нравиться. А Радищева они сами готовы отправить на смертную казнь за скуку «Путешествия из Петербурга в Москву». В итоге литература вроде бы прочитана, идея автора в тетрадь под диктовку записана, пятерки получены, а через две недели книга забыта.
Самое важное и самое сложное в литературе не читать. Самое сложное и важное – перечитывать. Есть чтение для развлечения, а есть чтение-познание себя. Или «чтение в самом себе». И вот в 25—26 лет неожиданно появляется желание снять с полки «Героя нашего времени» или попробовать-таки осилить «Войну и мир». Почему же? Да просто мы приближаемся к возрасту авторов и возрасту героев романов и наконец начинаем понимать их кризис идентичности. Или искать ответы на вопросы. Например, Андрей Болконский отождествляет себя с дубом, который смог снова зацвести, в 31 год: он переживает духовный кризис, пытается найти смысл жизни. Поэтому десятикласснику этот эпизод кажется длинным, как петушиный хвост, и скучным, как речи директора на 1 сентября. Взрослый, тридцатилетний мужчина сможет найти в нем ответ на важный вопрос и, возможно, обретет надежду.
