Глава 1
Мои планы на вечер резко поменяли очертания. Оплата остатка задолженности по машине теперь мне казалась несущественной мелочью, не требующей суеты и срочности. Ведь у меня была мысль собрать своих будущих преподавателей и поговорить на тему возможного испытания до начала работы в клиническом госпитале, да всё никак. Казалось, что это не скоро или вообще этого не будет. Ан нет, будет. Да ещё и завтра утром.
Стоп, завтра с утра должна прийти супруга Гартмана. Точнее – они оба должны прийти к восьми. Завтра утром мне точно будет не до этого, поэтому я первым делом, пока не забыл об этом напрочь, позвонил Иосифу Матвеевичу и перенёс их визит на среду. В регистратуру позвонил, чтобы запись на завтра отменили полностью. Корсакову сказал, чтобы сестра его жены приходила в среду. Потом обзвонил своих адептов, ровно половина из которых была в разы меня старше и объявил общий сбор. Посмотрел на карту и определился с маршрутом, чтобы быстрее их всех собрать.
Через час мы в полном составе уже сидели за столиком тихого уютного семейного кафе, расположенного на приличном расстоянии от Невского проспекта. Народу здесь было минимум, понедельник всё-таки. Мои коллеги постарше выглядели слегка озадаченными такой новостью. Сальников и Юдин выглядели спокойными, в глазах стоял вопрос: “Ну и что? А в чём проблема?”
– А проблема, ребята, в том, – решил я в первую очередь ответить на их немой вопрос, – что Захарьин меня категорически на дух не переносит и будет ставить мне палки в колёса, пока я не сломаюсь. Пока что мне удавалось ломать колёсами его палки, но он в этот раз может подобрать палку покрепче, чтобы сломать колесо.
– Хочешь сказать, что ты просто так вот возьмёшь и сдашься? – с сомнением посмотрел на меня Юдин.
– С какого ляда я должен сдаваться? – удивился я его вопросу.
– Ну вот и я о том, – начал оправдываться Юдин. – Насколько я тебя знаю, ты всё равно буром пропрёшь вперёд и добьёшся своего.
– Если бы дело касалось только меня, я не стал бы вас сегодня здесь собирать, – сказал я и посмотрел в глаза до сих пор не понимающим серьёзность ситуации Юдину и Сальникову. Что это “ж-ж-ж” не просто так, уже поняли только Панкратов и Рябошапкин. Жизненного опыта хватило, чтобы догадаться. – Вопрос в том, что он может способствовать тому, что вас всех не допустят до преподавания. Разрешат только мне одному и как хочешь, так и греби. Вы же понимаете прекрасно, что это не в моих интересах остаться в самый интересный момент одному.
– Да это понятно, Саш, – вздохнул Виктор Сергеевич. – Тебе и этого-то коллектива будет очень мало, вот увидишь. А остаться одному, так вообще крах на старте. Нам всем вместе надо придумать какую-то тактику, чтобы отвадить от этой темы Захарьина и его закадычного друга Гааза, которые и будут в основном пытаться утопить этот проект. И пофиг им на решение министерства здравоохранения, они вполне могут найти способ застопорить весь процесс и повернуть вспять всё, что уже достигнуто. Ещё и министерство в итоге их инициативу подхватит, если они найдут достаточно веские аргументы.
– Да высосанные из пальца эти аргументы, – в сердцах воскликнул Илья, заставив обернуться в нашу сторону восседавшую через столик от нас сладкую парочку. Илья заметил это и дальше стал говорить тише. – Тут ведь ежу понятно, что ты благое дело делаешь, Саш, все их аргументы – это чисто злобное шипение подколодных змей, не больше.
– Эх, Илюха, – вздохнул я. – Змея маленькая, холодная, мягкая, а коня завалит только в путь. Чтобы они не смогли запороть проект на корню, нам надо придумать, как себя вести. Захарьин ярый сторонник того, что всё надо лечить мощным потоком магической энергии. Он может излечивать по одному перелому в минуту и считает, что любой настоящий лекарь должен уметь делать также. А если не умеет – то это недолекарь и вообще под вопросом, стоит ли его допускать к лечению пациентов или пусть для начала лет десять тренируется на кошках.
