Скорая помощь приехала первой, что было очень кстати, восстановление объёма циркулирующей крови сейчас на первом месте, а полное заживление раны я завершу и сам, надо лишь немного прийти в себя и помедитировать. К моему большому удивлению, бригада скорой помощи представляла собой лишь пару санитаров и одного знахаря начальной подготовки. А чего я собственно удивляюсь? В этом мире лечат по-другому, и на месте оказывается лишь примитивная помощь, затем пациент доставляется либо в ближайшую клинику или лечебницу, где его уже вылечат. Во втором случае это не точно. Никаких капельниц у них в арсенале не было. Единственное, на что они пригодились – зафиксировали документально время вызова, прибытия, характер травмы и описали приблизительный объём кровопотери. Мне пришлось ещё и уговаривать, чтобы мне сделали ещё одну заверенную печатью копию протокола.
Отец вошёл в квартиру вслед за нарядом полицейских, помешав им скрутить меня, как первого подозреваемого в преступлении. Пришлось ещё доказывать, что я не верблюд. До их прихода я не трогал Виктора Сергеевича, он так и лежал на полу в луже крови. Кровь была и на моих руках, что могло вызвать подозрение о моей причастности. А ещё сам не заметил, что мои колени тоже стоят на залитом кровью паркете.
Пока я отвечал на множество вопросов полицейских, отец полностью заживил рану, влил в Панкратова немного своей силы, хоть немного пополнив его ядро и прибавив жизненной энергии. Потом помог ему подняться с пола, снять окровавленную одежду и отвёл в ванную комнату отмыться. Через двадцать минут во внешнем виде Виктора Сергеевича о происшедшем напоминала только бледность. К этому времени я только закончил давать показания, которыми городовой исписал мелким почерком две страницы.
Только сейчас я наконец смог оценить учинённый злоумышленниками беспорядок. Валявшиеся на полу груды книг я заметил и раньше, просто не обращал внимания. Вывернуто было абсолютно всё, все уникальные красивые вазы и статуэтки, стоявшие на полках, теперь превратились в разбросанные по полу разноцветные осколки. Безвозвратно погибла такая интересная коллекция. Они пытались найти амулет, поэтому всю квартиру превратили в хрен знает что. Чтобы привести это хоть в какой-то нормальный вид, понадобится неделя.
Клетка с попугаем валялась на полу. Розовый какаду вжался в угол, напуганный до полусмерти, но вроде был цел. Прижав хохолок, он пристально рассматривал всех, кто находился в библиотеке. Я осторожно поднял клетку, чтобы попугай успел переползти на жёрдочку и поставил пока на пол, столик для клетки был сломан.
Я начал искать взглядом кота, но пока его нигде не увидел. На кухне на верхнем шкафу увидел торчащий кончик рыжего хвоста.
– Вася, Васенька! – позвал я его, разгрёб ногами кучу битой посуды и полез на тумбочку, чтобы до него дотянуться.
Кот увидел мою приближающуюся физиономию и по-пластунски двинулся дальше по навесным шкафам, чтобы я не смог его достать.
– Ну куда же ты, глупый! – я осторожно пошёл вслед за ним по тумбочкам, стараясь не поскользнуться на битом стекле и керамике, которые с весёлым звоном осыпались на пол. – Иди ко мне!
Ага, иди ко мне, хрен там! Он забился в дальний угол, потом начал шипеть и скалиться, давая понять, что трогать его не надо.
– Саш, оставь его в покое, – услышал я сзади голос Виктора Сергеевича. – Я его потом заберу, перед выходом.
– Так я думал, что мы уже уходим, – сказал я, спрыгивая на пол. – Как вы?
– Хреново, но терпимо, – сказал он и улыбнулся. – Спасибо тебе, Саш. Если бы ты не вернулся, в понедельник были бы похороны.
– Я же сказал уже, я не мог поступить по-другому. Даже несмотря на все ваши просьбы оставить вас в покое.
