Из далёкого детства

Чем больше я углублялся в изучение своей родословной, тем ближе и понятнее мне становились родственные связи, казалось бы, незнакомых людей, появившихся в начале 20-го века или 150-200 лет назад. Изучая историю своего рода, нам с двоюродным братом Николаем Шамаровым удалось установить более 800 родственников, среди которых дороже всех для меня, являются, конечно, родители. О них я и расскажу в начале повествования.

Фото №1. Ф.В. Егоренков в 30-е годы прошлого столетия.

Так случилось, что жизнь двух поколений – отца и моя – захватывает три века. Отец, Фрол Васильевич Егоренков, родился в 1895 году. Это 19-й век, а я, его сын, продолжаю жить в 21-м столетии. В Метрической книге Петропавловской церкви села Овсорок я нашёл запись о рождении моего отца: «Родился 11, крещён 13 августа 1895 года в д. Младенск, отец – крестьянин Василий Николаевич Егоренков, мать – Гликерия Алексеевна, воспреемники – крестьянин деревни Младенск Иван Карпин Прохоров и девица Акулина Андрианова, крестили священник Вас… (дальше – неразборчиво) и исправляющий дела псаломщика Яков Соколов».

Вот здесь я впервые узнал, отчество моего деда Василия, а значит, легче будет идти вглубь ветвей родословного дерева. Ни бабок, ни дедов я не застал. Бабушка Гликерия в 33 года умерла «от зуба», оставив троих малолетних детей, в том числе, моего отца, на попечение деда Василия.

Дед Василий в одиночку детей «довёл до ума», и когда старшие завели свои семьи, доживал свой век с младшим сыном Николаем. Дед Василий родился в 1854 году, долго служил в царской армии, поэтому женился уже к сорока годам. Мой отец остался жить на «родовом корне», к началу Первой мировой войны женился на «крестьянской девице Матроне Семеновне Селивёрстовой, 16 лет от роду».

Перед венчанием приключилась интересная история. Родители вели отца свататься на конец деревни в семью Стёпиных, но свите перегородила дорогу сваха от другого дома и начала отговаривать:

– Зачем вы идёте туда? Там девица больная, да и вся семья их нерабочая!

Родители поддались на уговоры, и зашли в другой дом, засватав невесту из рода Селивёрстовых.

Летом 1915 года отец ушёл на войну. Первую мировую войну отец помнил по длительным маршам к месту боевых действий под дождём и зноем, в мороз и слякоть. Во всех случаях единственной верной спутницей была солдатская шинель, которая заменяла в походе и кровать, и одеяло, и подушку. Порой войска шли без остановки пятьдесят – шестьдесят верст, и тогда солдаты приноравливались спать на ходу, опираясь, в тесной колонне, на плечо друг друга, чтобы не упасть. Когда обоз с полевой кухней отставал от колонны, солдаты переходили на сухой паёк в виде сухарей. Однажды «на австрийском фронте», как говорил отец, он попал под газовую атаку противника. Много сослуживцев погибло. Отца выручил ротный командир, по совету которого отец дышал через смоченную в болотной воде полу шинели, пока ядовитое облако не рассеялось

После возвращения с войны отец устроился работать на железной дороге. Но в семье началась череда неудач. Вскоре умерла жена, оставив двоих дочерей. Вторая жена тоже рано ушла из жизни. Третью жену похоронил, прожив с ней года четыре, после нее остались сын и дочь. Отец совсем отчаялся. Через некоторое время судьба свела его с моей будущей матерью. Она вернулась в соседнюю деревню из Кубани, куда устремились многие жители Центра России в голодный 1933 год в поисках лучшей доли. Но неприспособленная к другому климату, к другому укладу жизни, вынуждена была вернуться, похоронив в чужой земле и мужа, и родную тётю.

В доме появилась хозяйка для отца и мать для детей, хоть и не родная. Старшие дочери устроились на работу и вышли из семьи. Появились новые дети. Наладился быт. По общему признанию многих к концу тридцатых годов стала налаживаться жизнь в деревне. Но снова вмешалась война. Сколько же испытаний доставил людям двадцатый век!..