- Ты постоянно ноешь! - в очередной раз рычит на меня муж. - Сидишь дома, ни хрена не делаешь и только ноешь.
Я делаю глубокий вдох, чтобы не сорваться. За последние полтора года я столько раз слышала эти слова в свой адрес. Грубые. Обидные.
- Я не ною, - стараюсь говорить спокойным голосом, чтобы не напугать малышей. - Я просто попросила тебя помочь мне прибраться на кухне.
- Мира, я, вообще-то, работаю, в отличие от тебя. На мне фирма с сотней сотрудников, а ты с двумя маленькими детьми справиться не можешь?!
- Я справляюсь с детьми, - цежу сквозь зубы, начиная терять терпение. - Но ты бы мог взять на себя хотя часть обязанностей по дому. Я живой человек, а не робот, Влад, и мне тоже нужен отдых.
Он начинает говорить про свою мать, которая успевала смотреть за ним и его братом, при этом работала и делала все дела по дому. Влад всегда приводит ее в пример, чтобы подчеркнуть, насколько никчемная досталась ему жена. Вот только его мать — глубоко несчастная и озлобленная на весь мир женщина. И, думаю, немаленькую роль в этом сыграло как раз то, что она всю жизнь обслуживала трех мужчин. А они принимали это как должное.
- Ма-ма, - из детской на маленькой машинке с шумом выезжает Костик.
Сын толкается в мою ногу, и я ласково треплю его по голове. Влад же, вместо того, чтобы обнять ребенка, хмурит брови.
- Почему он у тебя опять весь грязный? За весь день не могла ему футболку сменить?
- Это третья футболка за день, но ему полтора года, Влад, - пытаюсь достучаться до мужа, но он лишь раздраженно машет рукой и уходит.
- Я уже говорила, что могу нанять клининговую компанию, чтобы они приходили хотя бы раз в неделю. Я даже не прошу у тебя денег…
- А зачем мне тогда ты, если убираться в моем доме будут чужие люди?! - Влад возвращается и начинает орать на меня.
Костик кривит губы, и я понимаю, что он сейчас расплачется. Быстро подхватываю ребенка и иду с ним в детскую, где в большом манеже мирно играет его сестра.
- Иди к Катюше, зайчонок, - я кладу сына в манеж и улыбаюсь ему. Он тут же начинает улыбаться в ответ, и вся злость и негодование на мужа испаряются.
Не понимаю, что произошло, что Влад изменился практически сразу после того, как близнецы появились на свет. Произошло это чуть раньше срока, но врач предупреждала, что беременность двойней нередко заканчивается преждевременными родами. Почти три недели мы провели в отделении, где выхаживают недоношенных, и всё о чем я мечтала — это вернуться домой к любимому мужу. На выписку Влад приехал со своей матерью, Еленой Константиновной. Даже сейчас помню, как скривилось ее лицо при виде внуков.
- В школе все недоношенными будут обзывать, - заявила женщина и отвернулась, поджав нижнюю губу.
Я растерянно посмотрела на Влада в поисках поддержки, но он вместо этого буркнул:
- Не надо было носиться как угорелой, тогда, может, и доносила бы.
Можно, конечно, было напомнить мужу, что это он постоянно повторял — «беременность не болезнь» и настаивал, чтобы я не бросала работу. Но я была настолько ошарашена, что не смогла вымолвить ни слова. Довольная улыбка сползла и с лица милой сотрудницы роддома, которая помогла мне вынести близнецов в холл. Она сочувственно посмотрела на меня, а я с трудом сдержала слезы. Когда свекровь уехала, я попыталась поговорить с Владом, но он отмахнулся от меня, заявив, что у меня «типичная мамашкина истерика». С того момента наши отношения становились хуже с каждым днем.
Влад заглядывает в детскую и с порога бросает:
- Я сегодня с Макаровым в теннис играю, приеду поздно.
- Хорошо, - отвечаю с улыбкой, потому что мягкая пирамидка в очередной раз валится на довольную Катюшу.
Не проходит и пяти минут, как входная дверь хлопает. Мне не удается сдержать вздох, полный разочарования. Очередной вечер в одиночестве. Первое время бездетные подруги навещали меня, но быстро поняли, что я даже поддержать разговор толком не могу. Близнецы были очень подвижными, и я буквально разрывалась между ними. Общение постепенно сошло на нет и вот она я: жена известного в городе бизнесмена сижу в четырех стенах с вечной гулькой на голове.
Когда телефон на полу оживает, я дергаюсь от испуга. Бросаю быстрый взгляд на экран и морщусь, потому что разговаривать со свекровью нет никакого желания.
- Алло.
- Почему не звонишь?
Я делаю глубокий вдох. Елена Константиновна любит, когда вечером я ей звоню с полным отчетом о том, как прошел день. Она знает, что я терпеть это не могу, ведь много раз говорила ей об этом прямо. Но вместо того, чтобы отступиться, она нажаловалась Владу. Тот в свою очередь наорал на меня, обвинив в том, что я пытаюсь лишить его мать внуков.
- Времени не было, малыши только поужинали, - отвечаю коротко.
- Вы сегодня гуляли, надеюсь? Погода хорошая, дети должны как можно больше дышать свежим воздухом.
- Нет, сегодня не гуляли, - отвечаю, уже предвкушая праведный гнев. - Я сегодня не очень хорошо себя чувствую.
- И что? - совершенно искренне удивляется свекровь. - Милая, запомни: вся твоя жизнь теперь подчинена детям. Никого не волнует, как ты себя чувствуешь. Встала и пошла. А как мы раньше?
Свекровь пускается в пространные рассуждения о том, что молодежь нынче пошла никчемная, но я лишь устало молчу. Мне хватило и ссоры с Владом, чтобы еще связываться и с его матерью.
- В парикмахерскую сходила?
- Елена Константиновна, я не могу сходить в парикмахерскую, потому что Влад сидеть с детьми отказывается. Все мои предложения нанять няню он отверг. А взять их собой я тоже не могу — они там разнесут всё.
Свекровь фыркает, а потом внезапно заявляет:
- Ходят как чучундры, а потом удивляются, что мужик налево бежит. Ладно, давай. Катюшу с Костиком поцелуй от бабули.
Она кладет трубку, а я недоуменно смотрю на потухший экран. Что она имела в виду?
