– Дорогая, ты не видела мои запонки? – из спальни доносится
голос мужа.
– Они в комоде. Второй ящик сверху, – отзываюсь я, продолжая
сортировать белье.
Выходные дни в нашем доме всегда суматошные. А сегодня –
особенно. Супруг собирается на встречу с важными деловыми
партнерами, сын потерял любимую хоккейную клюшку и опаздывает на
тренировку, а дочь пригласила в гости шумную подругу.
– Нашел, – Дима появляется на пороге гардеробной с коробочкой
запонок в руках. – Как тебе удается запоминать, где что лежит?
Он подходит ко мне со спины и, поцеловав в макушку, обнимает.
Рефлекторно напрягаю мышцы и втягиваю живот. Я делаю это каждый
раз, когда муж касается меня там. Разумеется, он сто раз видел меня
голой и прекрасно знает, что животик у меня далеко не плоский. Две
беременности и одно кесарево сечение не прошли бесследно. Однако на
каком-то глубинном уровне мне хочется выглядеть в Диминых глазах
лучше, чем я есть на самом деле.
– Без понятия, – посмеиваясь, пожимаю плечами. – Это как-то само
собой получается.
– Ты идеальная жена и мать, я тебе об этом говорил? – муж
зарывается носом в мои волосы.
– Да, – мурлычу, прикрывая веки. – Но напоминай мне об этом
почаще.
– Непременно, – Дима оставляет на моей щеке финальный чмок и
отстраняется. – Ну ладно, пойду одеваться. Не хочу опоздать.
– Ты долго там пробудешь? – оглядываюсь.
Диме чуть за сорок, и выглядит он впечатляюще. Подтянутые торс,
крепкие мышцы рук, благородная седина на висках – он похож на
мужчину с рекламы элитных часов. Порой смотрю на него и не верю,
что этот сексуальный красавчик – мой муж.
– Боюсь, до вечера, – вздыхает. – Ты же знаешь Бессонова, он
любит поговорить.
– И выпить любит, – не удерживаюсь от иронии.
– Это тоже, – усмехается. – Но я обещаю сильно не налягать на
спиртное. Да и вообще, постараюсь освободиться как можно
раньше.
– Хорошо. Я буду ждать.
Муж скрывается в коридоре, а я вновь принимаюсь перебирать
белье. Черное к черному, синие к голубому, с Димиными рубашками
вообще своя история. Я их отдельно стираю. На специальном
деликатном режиме. А белые – и вовсе вручную. Дабы они сохраняли
первозданный вид. Дима к этому очень трепетно относится.
Извлекаю из корзины его парадную рубашку и бросаю ее в тазик,
чтобы чуть позже замочить в ванной. Она приземляется воротничком
вверх, и мне в глаза бросается невнятное красное пятно.
Первая мысль – как отстирать? Вторая – что это вообще такое?
Приблизившись, снова беру рубашку в руки и приглядываюсь. Похоже
на помаду. Яркую, вишневого оттенка. У меня такой нет, я пользуюсь
только нюдовыми.
Напрягаю зрение и слегка наклоняю голову, пытаясь рассмотреть
пятно с другого ракурса. По форме чем-то напоминает след от губ.
Отчетливо вижу две полоски. Хотя… Возможно, мне просто мерещится?
Пятно, судя по всему, старое и сильно смазанное. По логике, это
может быть, что угодно. Борщ, краска, клубничный сок.
Но вообще-то больше похоже на помаду.
Шумно сглатываю, призывая себе не паниковать раньше времени.
Подумаешь, какое-то пятно непонятного происхождения у мужа на
рубашке. Это не повод разыгрывать драму. Нужно просто поговорить с
Димой. Наверняка у него есть какое-то разумное объяснение.
Несколько секунд собираюсь с мыслями. Как лучше сформулировать
вопрос, чтобы он не прозвучал как упрек? Не хочу казаться ревнивой
истеричкой. Да и портить мужу настроение перед важной встречей тоже
нежелательно.
Прихватив с собой рубашку, выхожу из гардеробной и направляюсь в
спальню. Мимо меня проносится Мишка со здоровенной сумкой
наперевес.
– Мам, я погнал. Буду вечером.
– Клюшку нашел? Где была?
– Ага, – обернувшись, трясет находкой. – За шкафом,
представляешь? Наверное, Маринка туда засунула.
