– Согласны ли вы, Ева Дмитриевна, взять в законные мужья Алексея Михайловича? – торжественно вопрошает регистратор.
Колоритная дама сегодня регистрирует наш брак. Она уже прочитала нам лекцию о том, что есть семья. И спросила Лешку, согласен ли он. Конечно, Леша согласился.
Теперь моя очередь.
– Нет, – звонко, четко и уверенно произношу я, широко улыбаясь.
А вот отрепетированная улыбка на лице регистратора медленно гаснет. Наши свидетели охают и таращатся на нас в шоке.
– Ева, не время шутить, – зло шипит Леша, дергая меня за руку.
– Да какие шуточки, – шиплю в ответ.
А за нашими спинами уже гости шепчутся.
– Ева Дмитриевна, я задаю вам вопрос еще раз, – регистратор уже не улыбается. – Согласны ли вы, Ева Дмитриевна, взять в законные мужья Алексея Михайловича?
В зале торжественных бракосочетаний центрального ЗАГСа нашего города повисает напряженная тишина. Если бы в феврале здесь летала муха, все бы слышали ее жужжание. Дама впивается в меня взглядом густо накрашенных глаз.
– Нет, – снова отвечаю я. – Не согласная я.
– Тогда регистрация брака невозможна, – дама захлопывает папочку. – Прошу покинуть зал.
– Никуда мы не пойдем! – кричит Леша, разворачивая меня лицом к себе. – Подождите минуту! Ева пошутила! Вы же знаете, какие невесты нервные бывают! Евочка, любимая, скажи, что ты пошутила. Давай распишемся и поедем отмечать. Я знаю, ты устала. Предсвадебные хлопоты и все такое, – тараторит он. – Погуляем в ресторане, а потом полетим на океан. У нас свадебное путешествие и все такое.
– Нет, – опять повторяю, улыбаясь зло.
А потом поднимаю правую руку, в которой зажат увесистый свадебный букет из мелких роз, гипсофил, эустом и всякой зелени, и от души и с размахом влепляю им Лешке.
– Дура! – вопит он под осыпающиеся лепестки. – Мозгами тронулась?!
– Да! – рявкаю в ответ. – Когда решила за тебя выйти! Кобелина!
От второго удара Лешка успевает прикрыться.
– Да чтоб у тебя язык отсох и достоинство! – ну все, злость сдерживать больше причин нет. – Ты офигел мне изменять?
– Точно крыша у тебя поехала! – вопит Лешка, а глазки-то забегали! – Что ты несешь?!
– Я. Вас. Видела! – каждое слово я сопровождаю ударом букета. – Ты там с Машкой! Прям в ЗАГСе! Вот сейчас!
Я задыхаюсь от злости, и связно говорить не получается. Свидетель со стороны моего благоверного разумно отступил за тумбу регистратора. А вот свидетельница…
– Прекратите немедленно! – орет регистратор, отвлекая меня. – Покиньте зал! Или я вызову охрану!
Лешка, воспользовавшись подсказкой, начинает пятиться к закрытым дверям, через которые мы вошли под ручку минут пятнадцать назад. Чем приводит меня буквально в бешенство.
– Стоять! – рявкаю я.
Я вся киплю и сейчас просто взорвусь!
– Ага, щас! – Лешка все ускоряется.
Подхватив одной рукой подол своего дизайнерского платья, иду за ним. Наши родители, друзья и прочие гости смотрят на этот скандал, раскрыв рты.
– Предатель! – кричу я. – Изменник!
Но тут, пробегая мимо толпы приглашенных, я взглядом выцепляю Машку, пытающуюся слиться с праздничным пышным интерьером.
Моя лучшая подруга. Уже бывшая. Она же свидетельница. Надо было еще в комнате невесты ей прическу испортить. Но тогда не вышло бы так эффектно всем сообщить об отмене свадьбы.
Резко разворачиваюсь к ней.
Нет, вообще я хорошая девочка. Воспитанная и всё такое. Но всему есть предел!
– Ну что, подруженька? – размахивая изрядно потрепанным букетом, наступаю на нее. – Достаточно ли теперь тебе горячо?
– Ева, – ее голос дрожит, но она пытается улыбаться, – это не то, что…
– Ну нет! Это то самое! – рявкаю я. – Это называется измена! Вы там как кролики! Прямо перед нашей росписью!
– Она сумасшедшая! – завопив, Машка стартует с места, задрав подол вечернего платья чуть ли не до талии.
