Аннотация
– До сих пор не могу поверить, что ты собираешься оставить ее на меня!
– А что ты предлагаешь? Жить здесь и играть в счастливую семью с ней?
– Она только что из больницы, не помнит никого, кроме тебя.
– У меня нет другого выбора! – сокрушенно проговорил мой муж и тяжело вздохнул. – Смотрю на нее и вижу в ней ЕЕ… не могу. Пойми ты наконец! Я нужен в больнице. Ей!
Я закрыла рот рукой, чтобы не выдать себя случайным звуком. Давно пора уйти и не подслушивать, но знание правды манило.
Правда оказалась страшной: у моего мужа есть другая женщина, и он больше не хочет быть со мной. Настолько, что готов бросить меня в самый уязвимый период моей жизни…
Мой тревожный сон нарушил шум гравия под колесами. С каждой секундой он становился все отчетливее, настойчивее. Я чуть приоткрыла глаза, мышцы одеревенели, шея разболелась, было как-то зябко, несмотря на отсутствие сквозняка. Я глянула в окно. Вокруг машины клубился серебристо-серый туман.
– Проснулась? – спросил Виктор, мой муж, с отстраненной ноткой в голосе. – Скоро будем на месте.
Его взгляд был сосредоточен на дороге, а профиль, из которого можно было бы создать скульптуру в честь мужской красоты, был напряжен и лишен эмоций. Мы уже шесть лет в браке, а я по-прежнему им восхищаюсь, как и в первый день встречи.
– Даже не заметила, как уснула, – извинилась я тихо, почти заискивающе. – Видимо, таблетки – из-за них постоянно хочу спать.
Обычно, когда я в нем нуждалась, Виктор это всегда чувствовал и брал меня за руку, переплетая пальцы. И, как бы тяжки ни были его мысли, возвращался ко мне с улыбкой, даря тепло и уверенность, что все будет хорошо.
Но не в этот раз.
Стиснув челюсть, он продолжил смотреть на дорогу. Разочарованная, я отвернулась, снова устремляя взгляд в окно.
Судьба дала мне второй шанс. После страшной аварии я чудом осталась жива: отделалась лишь сотрясением и частичной потерей памяти. Выжить в подобной катастрофе удается лишь семи процентам. До сих пор не верится, что я в числе этих счастливчиков.
– Ну что, готова? – сухо спросил Виктор, когда мы наконец свернули с извилистой лесной дороги к каменному подъезду двухэтажного дома, одиноко стоящего на краю отвесного холма.
Я молчала, искренне не понимая его внезапного и поспешного решения сразу из больницы увезти меня так далеко от города.
– Это для твоего же блага, Тея, – устало вздохнул муж, потирая лицо. – Ты многое пережила. Врачи говорят, что тебе нужен покой. Лучшего места не найти.
– Но ты будешь рано уезжать на работу и поздно возвращаться, – неудачная попытка отговорить его и объяснить, что нуждаюсь в его присутствии сейчас, как никогда. – Больше похоже на ссылку, чем на реабилитацию.
– Не выдумывай, – он говорил, не глядя мне в глаза. – И ты права, возможно, мне пару раз придется оставаться на ночь в городе.
– А я буду одна? Во всем доме? – я бросила опасливый взгляд за окно и перевела его на любимого, недоуменно моргнув. – Это место, оно… – я не могла подобрать правильные слова. Кроме “депрессивное” вообще ничего на ум не приходило. Но сказала другое: – Вокруг ни души.
– Марк присмотрит за тобой, – погладив меня ладонью по бедру, словно домашнего питомца, Виктор открыл дверь и вышел из машины, впуская в теплый салон прохладный влажный воздух.
Обычно Виктор галантно подавал мне руку, помогая выйти. Но что-то изменилось. Тревога холодной змейкой поползла вдоль позвоночника.
– Марк? – переспросила я, выходя из машины сама. – Какой еще Марк?
Виктор не ответил, но, кажется тот факт, что я не знаю кто такой Марк его неслабо позабавил!
Он достал из багажника два огромных чемодана и покатил за собой, стремительно шагая по каменной дорожке к входу. Чемоданы противно стучали колесами, то и дело подпрыгивая.
