Прохожу по улице мимо местных кумушек, провожают меня сочувствующими взглядами.
Невольно замедляю шаг, прислушиваюсь, о чём они треплют.
- … проститутка… с мужем сестры спит. Ах шальная…
Спотыкаюсь. Собрав остатки самообладания в кулак. Знаю, о ком они. Об Алёнке. О моей сестре. Уже не первый раз слышу, что она и Ромка, мой муж, мне рога наставляют.
Но это же враньё! Я сразу и с сестрой, и с мужем поговорила. Оба совершенно искренне меня уверили, что всё поклёп.
- Ты же знаешь, это потому, что мы вместе живём! Как только я к вам переехала, так и понеслось, - утирала слёзы Алёнка. – Курицы местные завидуют!
Ей всего двадцать, она приехала поступать в институт и временно поселилась у нас. Мы живём в области, в небольшой военной части, а тут, как говорят, гарнизон спит под одним одеялом. Вот и про нас стали сразу придумывать.
Пару раз мне добрые люди в лицо говорили, чтоб за сестрой и мужем следила, но я вежливо дала понять, что это не их дело.
Я Ромке доверяю. Мы три года женаты и всё это время он был идеальный. Цветы дарит, комплименты говорит, по дому помогает, выходные вместе проводим. Когда ему налево то ходить! Да и не может он… не может!
Сегодня короткий день. Теперь три выходных. Настроение у меня отличное. Ещё и потому, что задержка! Боже… как я счастлива… Надо удостоверится. Купить тест, сходить к врачу, а потом уже мужу и сестре славную новость сообщать.
Но ведь тортиком можно отпраздновать?
Что-то на сладкое меня потянуло. А раньше – никогда не тянуло. Знак? Возможно.
Поэтому я ещё в городке закончила в кондитерский магазин, и теперь, шагая по части к нашей трёхэтажке, думаю, как быстро поставлю чайник, сварганю что-нибудь вкусное на ужин к приходу мужа.
Алёнка вот-вот должна из города вернуться. Документы отвозила. Что ж, надеюсь, она поступит, куда мечтала!
Дверь в подъезд всегда открыта. Тут же все свои.
- Тёть, Валя, здрасьте, - машу рукой соседке, сидящей на скамейке возле площадки.
Присматривает за внуком, гладит большого пушистого рыжего кота.
- Здравствуй, Настён, здравствуй, - как-то медленно качает головой.
Она была одной из тех, кто желал меня просветить насчёт мужа, но я ей сразу сказала, что не стоит высматривать то, чего нет.
В подъезде темно, поднимаюсь по покатым, стёртым ступенькам на третий этаж. Лифта тут нет. Сам дом старый, лет семьдесят ему, крыша подтекает, но я уже привыкла. Хотя мне, городской девчонке, сначала было сложно привыкнуть в жизни в военной части.
Отпираю дверь и, толкнув её плечом, вхожу в квартиру. Сначала не понимаю, что меня смущает, а потом замечаю ботинки мужа, наспех скинутые возле двери. Рома ужасный аккуратист и ненавидит беспорядок. Дома у нас идеальная чистота моими усилиями. Хотя я тоже люблю, чтоб всё блестело.
От ботинок мужа меня отвлекают громкие звуки, на которые я сразу и не обратила внимания. Стоны, которые сложно с чем-либо перепутать, врываются в голову, где пара ехидных голосков подпевает.
Правы были кумушки! А ты, дурочка, не верила!
Становится больно и противно. Неужели это происходит со мной!
К стонам прибавляет скрип кровати.
В нашей спальне что-то происходит.
- Давай, шлюшка, покажи мне.
Голос мужа я с ни с кем не перепутаю.
- Да-да… давай, Ромочка. Да-да, ещё, - чуть ли не визжит Алёнка.
Как так можно! Мы же сёстры!
Я делаю шаг к спальне, отставляю коробку с тортиком на тумбочку, сама сажусь на танкетку, складывая руки на коленях.
И что делать?
К горлу подступает тошнота.
Сделать вид, что не заметила? Уйти… а потом? Да я им в глаза смотреть не смогу!
Дверь спальни совсем рядом. Громкие ритмичные удары и скрип кровати заставляют вздрогнуть.
Алёнка стонет и начинает умолять.
- В меня… кончи в меня… в меня… Ах, пожалуйста. Мне так нравится, когда ты кончаешь в меня.
