Измена. Я тебя потерял

Ян.

― Ты, сученыш, кажется, уже слишком заигрался. Мне твои выходки вот где! ― отец провел ребром ладони по горлу и обдал меня своим гневным ненавистным взглядом.

Другой бы уже сжался от страха и того холода, который излучали его глаза, а мне было похуй. Пусть своих партнеров пугает, но не меня. Он мое уважение давно просрал. И вернуть его когда-либо он уже не сможет.

― Ты хоть понимаешь, что я не могу тебя вечно вытаскивать из задницы? ― продолжал брызгать ядом. ― Я уже кучу бабла потратил на то, чтобы тебя не посадили.

Я оскалился, выражая свое отношение к его словам. Денег он не пожалел. О них не забыл упомянуть, как же.

― Интересно, ради кого ты его потратил? Может, ради своей репутации?

― А ты скатился на дно! Уже наркотиками начал увлекаться? Сдохнуть хочешь?

Я скривился. Прикрыл глаза и закинул голову назад, не желая слушать весь тот бред, который может мне поведать отец.

Я давно перестал его уважать. Мне было двенадцать, когда я впервые понял, что он мудак. В четырнадцать лишь сильнее в этом убедился. И сейчас в свои двадцать три года у меня к нему ничего не осталось кроме ненависти.

― Какого черта ты молчишь? Кто тебя потянул на эту вечеринку?

Я лениво, нехотя поднял веки и взглядом нашел отца. Он смотрел на меня так, будто я был мусором под его ногами. Да ему и утруждаться не надо, я для него такой и есть.

― Жду, когда ты заткнешься. Голова от тебя болит.

Князь, как многие его называли из‐за фамилии Князев, недобро посмотрел на меня. Если бы умел убивать одним взглядом, я бы уже точно валялся за стулом с пробитой башкой. Но пока что, это лишь взгляд, который нихуя меня не цепляет. Не удивлюсь, если однажды не выдержав он таки пристрелит меня.

― Я смотрю ты страх потерял, да?

― А ты думал у меня коленки при виде тебя трясутся? Ты мне давно никто. Авторитет свой ты потерял, когда я сопляком еще был.

― Сейчас, значит, взрослым стал? Может, тебя оставить здесь самого выкручиваться? Или думаешь под юбкой у матери спрячешься?

Я резко подался вперед, руками ударяя о столешницу, которая разделяла нас с отцом, и, прожигая его своим гневом, произнес:

― Я никогда не прятался за матерью. И сейчас не стану. А ты меня не напугаешь, потому что мне плевать на тебя и твое мнение.

― Выбирай, ― он резко навис над столом, и принялся давить меня взглядом, ― я предоставлю тебе два варианта.

― Какая честь!

Я снова откинулся на спинку стула и, развалившись, наблюдал за Князем, как за надоедливой мухой.

― Сегодня ты перешел черту. Наркота — это тебе не правила на дороге нарушать. Это тебе не телок подрезать на крутых тачках, а потом иметь их посреди трассы под камерами.

― Я не виноват, что они текут, как суки, стоит им только посмотреть на меня. Та красотка сама ноги раздвинула прямо на капоте.

― Правда? А ты знаешь, чья она жена в итоге оказалась? И как я жопу твою спасал от ее мужа?

― А я тебя просил об этом?

― Он бы тебя пристрелил в ближайшем переулке и глазом не моргнул.

― Так пусть ее пристрелит. Она же ему изменила, а не я.

Отец резко ударил ладонями по столу и отошел подальше, наверняка борясь с желанием меня придушить. Выстраивайся в очередь, папинька.

― Ты трахал жену депутата, придурок!

― О, дай угадаю, ему лет семьдесят, да? Потому она ищет приключения и дает молодым парням на трассе.

― Что было месяц назад в клубе? С кем ты подрался? И какая причина?

Я скривил губы в улыбке и сложил руки на груди, начиная утомляться от этого нелепого разговора.

― Ты и сам все прекрасно знаешь. Что еще? Спросишь, что я пил? Пиво, водка, ром и даже самогон. Не за раз. Это я просто перечисляю, для информации. Сколько раз рожу бил, сколько правил дорожного движения нарушал, сколько телок трахал, тоже перечислить?