Англия, конец апреля, 1926 год
Ожидать встречи с пожилым человеком, а увидеть миловидную девушку – это очень даже неплохо. Ричард Дюран, художник, только что начавший входить в моду во Франции, был удивлен и обрадован, обнаружив, что его встречает юная особа – черноглазая и чернокудрая, в кокетливой шляпке, лихо сдвинутой набок и открывавшей розовое маленькое ушко. Шляпная булавка в виде розы так и горела на солнце. Девушка сидела в открытой коляске, запряженной двумя превосходными лошадьми, держа вожжи.
Заметив Ричарда, девушка помахала рукой и заулыбалась, показав разом все жемчужинки, которыми был полон ее смеющийся, немного большеватый рот.
– Мистер Дюран! Я за вами! – крикнула она, сдерживая лошадей, готовых немедленно ринуться в путь.
– Зовите меня просто Ричард! – отозвался художник, забрасывая саквояж в коляску.
– Это весь ваш багаж? – удивилась девушка и протянула для рукопожатия крепкую ладошку. – Меня зовут Роуз Форест. Я секретарь лорда Сент-Джонса, а по совместительству – медсестра, сиделка, чтица и девчонка на посылках.
Она рассмеялась так заразительно, что Ричард тоже рассмеялся.
– Багаж приедет позже, – объяснил он. – Там картины, которые милорд хотел посмотреть, и холсты, если он что-нибудь пожелает мне заказать.
– Пожелает, – заверила его Роуз. – Старичок неравнодушен к живописи. Вы это поймете, когда увидите его коллекцию. Честное слово, служители Лувра позеленели бы от зависти!
Они поехали по скалистой дороге, закручивавшейся серпантином. Справа шумело море, ударяясь в берег с неутомимой исступленностью, слева громоздились отвесные скалы, в расщелинах которых Ричард заметил много птичьих гнезд. Несколько черных воронов сидели на каменных выступах. Время от времени клювы их разевались, но карканья не было слышно – все заглушал прибой.
Подхлестывая лошадей, Роуз не переставала болтать, доставляя, впрочем, Ричарду огромное удовольствие – приятно слушать веселую болтовню хорошенькой девушки.
– Вас, наверное, удивляет, что мы едем в коляске, а не в каком-нибудь шикарном автомобиле? Просто старичок любит покой и тишину. Авто, по его мнению, создают слишком много шума и чадят немилосердно, а это плохо для роз.
– Роз?
– Да, это вторая страсть моего хозяина. У него великолепный цветник, он сам любит покопаться там часок-другой, и его заботы приносят результат. Чем же еще может похвалиться Англия, как не английскими розами? Так сказала Роуз! – она снова заливисто расхохоталась над собственным каламбуром. – Вы впервые здесь?
– Бывал два раза в Лондоне, но недолго. А в Девоне – впервые. Здесь очень красиво, не правда ли?
– Красиво? – Роуз сложила губы трубочкой и повертела головой, словно только сейчас обнаружила, где находится. – Может, и так, но когда проживешь здесь двадцать лет и еще два года, все навевает уныние. Я бы давно уехала… – она отвлеклась, натягивая поводья, чтобы пропустить мотоциклиста.
– Что же вам мешает? – поинтересовался Ричард, любуясь ее прелестным личиком и черными кудряшками, падавшими на белоснежный воротничок.
– Деньги! Еще год работы, и я скоплю достаточно, чтобы отправиться путешествовать. Я закончила курсы медсестер, владею стенографией и изучаю иностранные языки. Поступлю секретарем к какому-нибудь археологу – и в Египет! Или в Индию! Вот эта жизнь по мне!
– В наше время многие молодые девушки мечтают стать певицами или актрисами… Вас подобное не прельщает?
– Актрисы? Фу! Эти жеманные тощие особы вызывают только отвращение! Нет! Я мечтаю о гробницах фараонов (их ведь, кажется, не все еще раскопали?), о джунглях, где спрятаны древние города. Вы никогда не хотели отправиться в дебри Амазонки на плоту? Или подняться на Памир?
