- Папа! Папуля! Помоги! – детский
плач донесся до слуха мужчины, работающего над новыми эскизами.
Коллекция, которая вот-вот должна была увидеть мир, получалась
гармоничной, яркой и даже – дерзкой. Была одна лишь загвоздка,
из-за которой ювелир не мог отдать эскизы – финальное колье. С ним
он возился несколько недель. Беспощадно отбрасывая рождающиеся на
бумаге наброски, злился и негодовал. Нечто подобное уже однажды
приключилось с ним. Девять лет назад. Казалось, с тех пор прошла
целая жизнь. А вот и нет, всего лишь ее часть. Самая значимая для
него, пожалуй.
Повторный плач дочери донесся до
слуха мужчины, заставляя резко отбросить карандаш и сорваться с
места. Знал ведь, что малышня играется в гостиной, туда и стоило
направится.
Стоило ему переступить порог комнаты,
как ювелир растерянно замер. Картина открылась превосходная! Так бы
охарактеризовала его близкая подруга то, что застал встревоженный
отец семейства.
Его восьмилетний сын и четырехлетняя
дочь стояли друг напротив друга и ругались из-за собаки. Как
всегда, впрочем.
- Емельян! Ольга! Вы чего
ругаетесь?
Дети как по команде обернулись и
испуганно посмотрели на родителя. При этом сын выглядел так, будто
бы и не замечал трепыхающееся тело уже стареющего мопса Фунтика,
которого держал в руках.
- В чем суть крика, дети?
- Папа, я ее не трогал.
- Он влет, папулечка. Он меня
обижает, – возмущенно притопнув ножкой, выдала дочка, все еще не
выговаривая пресловутую букву “р”. И как они не старались, как не
работали, она отказывалась нормально говорить. Его дражайшая
супруга в такие моменты косилась в сторону терявшего терпение
мужчины и бурчала: - Вот чья порода! Вот чье воспитание!
И все бы ничего, он мог бы проглотить
это недовольство жены, если бы не одно НО! Скверный, упрямый, порой
– несносный характер достался дочери, как раз от матери. – Он у
меня собаку отоблал, представляешь? – продолжала хныкать малышка,
привлекая к себе внимание.
- Емельян, отпусти Фунтика, – строго
приказал мужчина, присаживаясь на диван. Если он сейчас же не
разберётся с конфликтом, не уладит его и не вернётся к коллекции,
то его будут ждать срывы всех дедлайнов. В довесок ко всему еще и
бессонные ночи, нападки журналюг, недовольные вип-клиенты и еще
много чего нелицеприятного. “Да, в наше время трудно быть и хорошим
отцом, и успешным бизнесменом, и умелым творцом”, - про себя
обреченно вздыхая, подумал ювелир, подвигаясь ближе к детям.
Тем временем, мальчик отпустил
собаку. Стоило несчастной псине оказаться на свободе, как та тут же
с благодарностью рванула к спасителю в лице хозяина и начала того
облизывать.
- Фунтик – сидеть! – приструнив
собаку, мужчина поднял глаза на ожидавших наказания детей. –
Сколько можно повторять, собака – не игрушка. Он живое существо.
Ему бывает больно, когда вы его тискаете и не можете поделить,
понимаете?
- Папа, я не причем. Она первая
полезла, – обиженно выдавил мальчик, гримасничая и передразнивая
сестру. А вот наследник их семьи полностью скопировал отца – как
внешне, так и внутренне. Характер, упорность, талант. Еще и
скрытность, эгоцентричность и зацикленность на собственных
желаниях.
- Нет, это он виноват.
- Нет, она.
- Нет.
- Да.
- Нет! – громче кричал сын.
- Да! – все отчаяннее хныкала
девочка, не уступая брату.
- Хватит! – звонко оборвал их отец
семейства и мысленно чертыхнулся. Он был счастлив побыть несколько
дней дома, прежде чем вновь отправится на неделю в Мюнхен, а после
– в Эмираты. В последнее время ему приходилось часто летать. По
делам ювелирного дома, который теперь всецело принадлежал ему. Еще
десять лет назад подобные поездки приносили ювелиру колоссальное
удовольствие.
